Жесткая проба

В дверь постучали.

– Кто там?

В кабинет вошел невысокий коренастый парень в рубашке с расстегнутым воротом. Волосы у него были иссиня-черные, как у монгола. Монгольские черты проступали и в лице – широкие скулы, редкие волоски на верхней губе, немного раскосые маленькие глаза.

– Мне нужно заведующую детдомом.

– Я заведующая.

Парень покосился на Киру, подошел к Людмиле Сергеевне и протянул руку.

– Я – комсорг механического цеха «Орджоникидзестали» Федор Копейка.

Кира фыркнула, но Копейка не обратил на неё внимания.

– Я к вам вот по какому делу: не знаете ли вы, где Горбачев? Алексей Горбачев, разметчик.

– Как – где? – встревоженно поднялась Людмила Сергеевна. – У себя, наверное, на работе или в общежитии.

– Нету. В общежитии я был. Дома не ночевал, ребята не знают, где он может быть, знают только, что он жил в вашем детдоме. Вот я и пришел – может, вы подскажете.

– А! – облегченно вздохнула Людмила Сергеевна. – Это легко объяснить. Ночевал он у меня дома... Понимаете, он поздно ночью пришел сюда... И не совсем... то есть просто пьяный. Я и отвела его к себе, чтобы проспался...

– Ой! – сказала Кира, глаза её округлились. – И он тоже!

– Ушел он на рассвете, не сказавшись.

– Плохо! – покачал головой Федор.

– Ничего страшного: отоспался, придет домой. Или он прогулял?

– Нет, не так просто... Понимаете, с завода его уволили и из общежития выселяют...

– Ой, вот ужас-то! – Кира в страхе смотрела на Федора. – А он... натворил что-нибудь?

– Да как сказать? Кое-что... Измарал «молнию», говорил, чего не следует, и не говорил того, что следует...

– Да что же, что?

– Понимаете, он выступил против одного передовика: мол, он – липовый... Ну, передовик и в самом деле вроде не очень. Вот Горбачев и начал воевать. На него пробовали повлиять, а он уперся на своём, как пень, и не сдвинешь...

– Он принципиальный. Он ужасно принципиальный! – в смятении сказала Кира.

– Принципиальный, – согласился Федор. – Но и дуралей. Такие дела так не делают. Вот я и хочу его найти, вправить мозги, чтобы он еще больше глупостей не натворил.

– Где же он может быть? – Людмила Сергеевна чувствовала себя вдвойне виноватой. Упустила, проспала, когда у него такое... И он пытался рассказать, а она и слушать не захотела. Злилась, кричала на него...

– Может, у Витьки? – сказала Кира.

– У какого Витьки?

– Ну, у Виктора! У Гущина. Они же друзья, вместе работают...

– Не-ет! С Гущиным они – горшок об горшок, полный разрыв. Он же против Гущина и выступал.

Людмила Сергеевна и Кира лихорадочно перебирали всех знакомых, все места, куда мог пойти Алексей.

– Из наших только Яша остался, – сказала Кира. – Наташа ведь уехала... А больше я уж и не знаю.

– А где этот Яша живет?

– На Липатова, дом семьдесят четвертый. Он у хозяйки угол снимает. Яша Брук работает в библиотеке. Он тоже в нашем детдоме жил.

– Ладно, пойду искать Яшу. – Федор Копейка встал.

– Я вас очень прошу, товарищ Копейка, вы мне дайте знать. Хорошо? – сказала Людмила Сергеевна. – Сейчас-то я никак не могу оторваться... Если уж не найдете, тогда вместе будем искать.

– Добре.

– Я – домой, Людмила Сергеевна, – потухшим голосом сказала Кира. – Наверно, моя кувакала уже кувакает...

– Кира! – вслед ей закричала Людмила Сергеевна. – А деньги-то? Возьми!

Кира вернулась, зажала в кулаке бумажку и побежала следом за Копейкой.

– Вы найдете? Это, как пройдете сквер, будет проспект, да? А следующая улица – Липатова...

– Найду, язык, говорят, до Киева доведёт.

Копейка пошел налево, Кира свернула к себе, направо. Через несколько шагов она остановилась, постояла, покусывая уголок косынки, и побежала следом за Федором.

– Можно, я с вами? А то вдруг там что-нибудь такое...

– Пошли, веселее будет. Только ты меня на «вы» не называй, не люблю. Тебя как зовут?

– Кира.

– Откуда ты Горбачева знаешь?

– Так мы же вместе в этом детдоме были! Я же Алешу знаю, как прямо не знаю что... И как он мог такое сделать? Совсем на него не похоже... Нет, похоже! – сказала она, подумав. – Он такой принципиальный, просто ужас! Если видит, что неправильно, так хоть ты его зарежь!

– Угу.

– А почему вы... почему ты этим занимаешься? Ты же комсорг, а он не комсомолец.

– На мне, понимаешь, дэ-эс-пэ не поставили, – засмеялся Федор.

– Какое дэ-эс-пэ?

– Забыла, как ребята в учебниках отмечают? «До сих пор». До тех пор и учат. А мне интересно, что и за этим дэ-эс-пэ...

– Ну так что же? А Горбачева-то уволили?

– Уволил не я, начальник цеха.

– А ты согласен, правильно уволили?

– Нет.

– Ну и что теперь будет?

– Посмотрим. Я ведь долбежник, на долбежном станке работаю...

– При чем тут профессия?

– Это не только профессия, наверно, это и характер, – снова засмеялся Федор. – Долблю, пока не продалбливаю...

– Вон в этом доме с зелеными ставнями, – сказала Кира, останавливаясь на углу. – Постучите в крайнее окошко.

– А ты что же? Пошли вместе.

– Ой, нет! Я, знаете... я лучше подожду.

Она прибежала к Людмиле Сергеевне в домашнем штапельном платьице, стоптанных туфлях и только сейчас вспомнила об этом.

Чтобы в таком виде она показалась Алеше? Непричесанная, в этой застирухе?.. Ни за что!