Жесть

Никто не отказался от теста, все работают. Атмосфера веселая, шумная, восхитительно живая. Провозглашаются номера телефонов (в основном, мобильников); кто-то считает цифры в обратном порядке, старясь не сбиться, кто-то вскакивает и браво орет: «Я почти закончил!», кто-то уже протыкает ручкой лист бумаги. Лишь остряк Васильев сидит молча и смотрит в листок, ничего не делая… неужели он догадался о подвохе?

Кто-то доходит до последнего пункта — и на мгновение костенеет…

Последний пункт гласит:

«Теперь, когда вы всё внимательно прочитали от начала до конца, — еще раз перечитайте задание №1 и выполните ТОЛЬКО задание №2».

Учитель наблюдает за творящимся в классе безобразием, которое сам же вызвал, и улыбается. Он один пока знает, что тест на самом деле — вовсе не на умение подчиняться. Тест — на внимательность. Когда все закончат, он об этом торжественно объявит.

Те из учеников, которые закончили первыми — и первыми поняли, как красиво их «обули», — сидят тихо, как мышки, с ухмылками посматривая на бурлящую вокруг деятельность.

И вдруг, вдруг, вдруг…

Оглушительно сдвинут стол — это встает Машенька Коровина. Закусив губу, она изо всех сил лупит по щеке своего соседа Романа Ленского, цокает через весь класс к двери — вся пунцовая, — и уходит.

Могильная тишина.

— Что случилось, Рома? — сохраняя самообладание, спрашивает учитель.

Юноша отворачивается к окну. Объясняет отличница Беляева:

— Она сказала ему: «Давайте с вами дружить». А Ленский ей: «Со шлюхами не дружу»…

— Не врубаюсь, что здесь делать-то надо? — в полной тишине вопрошает Васильев. Он по-прежнему тупо изучает листок с заданиями перед собой…

…Мертвенно-синий свет не дает заснуть.

А может, сну мешает нарастающее в груди возбуждение?

Возбуждение… Какое интересное, почти забытое ощущение — хочется что-то предпринять, что-то совершить. Дотянуться руками до стен — и раздвинуть их, разорвать изнутри. Это называется «воля», думает человек. Воля к жизни. У меня есть воля к жизни…

Видения не так реальны, как были совсем недавно. Это, собственно, и не видения вовсе, а просто воспоминания… и человек, лежащий на больничной койке, отчетливо понимает, что недавно у него были именно видения… понимает также слово «недавно»… а также то, что он — на больничной койке… он многое теперь понимает.