Жертва судебной ошибки

— Мой милый, пошлите за извозчиком и возвращайтесь — куда, вы знаете. Вы найдете меня у княгини, она принимает сегодня. Я выхлопотал для вас вход в салон княгини, потому что вы — мой человек. Это такая милость, какой не удостоивался ни один из моих секретарей: видите, какого отношения к вам я требую.

Анатоль отправился — куда знал. Когда он вернулся, князя окружали гости и говорить было неудобно. Анатоль приютился в почти пустой гостиной, которая отделялась от голубой гостиной широкой аркой с портьерами. Здесь он сел и стал перелистывать роскошные альбомы, чтобы удобней было наблюдать за Дианой де Бопертюи; со своего места он отлично видел ее. Молодая герцогиня была ослепительно хороша в своем наряде; оживление румянило ее щеки; глаза иск-рились. Она говорила и смеялась очень громко; минутами ее движения были порывисты, нервны, и она украдкой бросала взгляды в сторону Дюкормье.

А он, по виду спокойный, часто отрывался от альбома, встречаясь с пристально устремленными на него глазами герцогини, и бесстрастное лицо не выдавало ни малейшего вол-нения, только по губам пробегала легкая сардоническая улыбка, и он снова принимался за альбомы. Но вдруг его внимание привлек разговор каких-то двух лиц, сидевших сзади него:

— Нет, нет, милый Сен-Жеран, ты не сделаешь подобной глупости.

— А я тебе повторяю, если понравлюсь м-ль Дюваль, то женюсь на ней.

— Но ты же говоришь, что у нее нет ни состояния, ни происхождения.

— Она дочь артиллерийского полковника; все-таки это приличная партия.

— Но, милый Сен-Жеран…

— Но, милый Жювизи, я без ума от нее.

— Что ты! Ты даже ни разу не говорил с ней.

— Но я ее видел три раза. Она хороша собой; да, так хороша, что можно голову потерять. Я только о ней и думаю; она стоит у меня перед глазами. А какой характер! Ангел доброты; знаю из достоверного источника.

— Право, ты сумасшедший, архисумасшедший! Все тебя на смех поднимут.

— Что прикажешь делать? Я имею неприличие хотеть жениться для себя. Мое единственное желание — жить в Анжу, в одном из своих имений. Париж мне смертельно опротивел, а, судя по характеру м-ль Дюваль, ей мой проект должен очень понравиться. Ее мать выздоравливает и поедет с нами. В имении мы отлично заживем и, черт возьми, вряд ли меня увидят опять в Париже.

Анатоль слушал с напряженным видом и не заметил, как к нему подошел князь. Князь отвел его к окну и сказал:

— Я вас сейчас же заметил, и вы хорошо сделали, что не подошли ко мне. Ну что же? Видели вы ее?

— Невозможно, князь. Вместо нее в магазине сидит мать; г-жа Фово больна со вчерашнего вечера и не выходит, муж не оставляет ее ни на минуту. Нынче два раза был доктор Бонакэ.

«Черт бы побрал этого доктора Бонакэ? — подумал князь. — Это смешное, невыносимое имя будет, кажется, повсюду меня преследовать!»

Но он не успел ничего ответить, потому что в соседних гостиных послышался глухой шум, который с каждой секундой становился громче, и де Морсен услыхал возгласы:

— Да где же князь?

— Следует скорей предупредить князя об этом ужасном скандале!

Удивленный князь поспешно ушел из маленькой гостиной.

XXV

Вот что взволновало собрание в отеле де Морсен. Один из гостей, молодой человек, с перепуганным видом вбежал к княгине и прерывающимся, негодующим голосом проговорил:

— Княгиня! Невероятная вещь! Ах, княгиня!

— Боже! Что с вами, мсье де Мольдан? — спросила княгиня, быстро поднимаясь с кресла. — Вы меня пугаете!

— Что случилось, мой милый? — спросил и Сен-Мерри, также вставая.

— Я ждал в швейцарской свой экипаж, как вдруг отворилась дверь, и я увидал, что входит… но я ее видел, вот как вас сейчас вижу…

— Да говорите же, кого вы увидали? — вскричал Сен-Мерри.

— Г-жу де Бленвиль.

— Госпожу… де… Бленвиль! — прошептала княгиня, задыхаясь.

При этом невероятном известии все гости княгини вскочили с мест, стеснились в одну группу и смотрели друг на друга, не находя слов. Потом вдруг все заговорили разом, раздались испуганные восклицания:

— Какая смелость!

— Какая наглость!

— Невероятно!

— Несчастная сошла с ума!

— Значит, княгиня, вы не распорядились закрыть двери перед этой… гадкой женщиной?

— А я говорю, что это невозможно. Г-н де Мольдан ошибся!

— Настолько не ошибся, что узнал старого лакея, которого сотни раз видел у покойного маркиза. Он снимал г-же Бленвиль теплые сапоги, а муж… кажется, снимал накидку.

— Муж! — вскричала княгиня де Морсен, точно пораженная громом. — Как! Этот доктор! И она осмелилась!..

Княгиня не могла продолжать, она задыхалась, а Сен-Мерри сказал:

— На этот раз, любезный Мольдан, вы бредите! Черт возьми! Она еще не совсем сошла с ума и не окончательно потеряла стыд, чтобы притащить сюда своего доктора!

— А я вам повторю, что этот господин с ней. Я слышал, как он сказал: «Мой друг, дайте мне вашу накидку». Уж больше я не мог сомневаться в неслыханной дерзости и побежал предупредить княгиню, что готовится огромный скандал.

Раздались опять восклицания:

— Следует всем сразу уехать!

— Нет, это было бы слишком!

— Надо повернуться спиной, если эта бесстыдная осмелится заговорить с нами!

— И сейчас же встать, если она сядет.