Жертва судебной ошибки

— Мы с маркизой Монлавилль недавно из Парижа, но ничего не слыхали, — сказала баронесса де Люснэй.

— А известно, в чем дело? — спросил Дюкормье.

— Барон вскользь сообщил мне. Знаю только, что жертва принадлежит к знатнейшей французской фамилии; она — молодая женщина редкой красоты.

— Жертва? Следовательно, это — убийство? — спросил принц.

— Да, ваше высочество, страшное отравление.

— Ах, какой ужас, — вскричала графиня Дюкормье. — И что же, она умерла, княгиня?

— По словам барона, она безнадежна.

— А известен ли виновник отвратительного преступления?

— Опять-таки, по сведениям г-на Шпора, обвиняют двух женщин, чудовищных злодеек.

— Женщины совершили подобное преступление! Ах, это вдвойне ужасно, — воскликнул принц. — Подобные дела возбуждают одновременно и ужас, и любопытство. Вы говорите, что разбирательство дела началось позавчера? Должно быть, с каким интересом следят за ним!

— Если ваше королевское высочество позволит мне, то я буду очень счастлива предложить вам газету. Я получу ее завтра утром; в этом номере первое заседание по делу.

— Тысячу благодарностей за вашу обязательность, княгиня; я не хочу злоупотреблять ею. Так как мы все здесь пьем воды и каждое утро собираемся в павильоне источника, то были бы вам очень признательны, если бы вы потрудились принести газету. Кто-нибудь прочитал бы вслух, и мы все, так сказать, присутствовали бы на первом заседании. Первое заседание всегда интересно; тут, кажется, всегда читается обвинительный акт, где излагаются все факты.

Предложение принца было с радостью принято всеми гостями Дюкормье. После обеда они сговорились собраться на следующее утро в одном из салонов павильона, где пьющие воды обыкновенно собираются по утрам.

XLIII

На другой день утром многочисленное и блестящее общество, среди которого принц обедал у Анатоля Дюкормье, собралось в павильоне источника, как условились накануне. Княгиня де Ловештейн передала ожидавшийся с нетерпением судебный отчет адъютанту принца, которому принц поручил прочесть его.

Анатоль с женой приехали последними. Прусский принц принял их, как всегда, с особенной любезностью. Дамы уселись в кружок, мужчины поместились за ними. Среди глубокой тишины и живейшего внимания адъютант принца полковник Бутлер сел за маленький стол, на котором был приготовлен стакан с сахарной водой, и начал чтение:

«Судебное обозрение.

Сенский ассизный суд.

Председательствует г-н Массон.

Заседание 3-го сентября 1840 года.

В продолжение целого месяца Париж и вся Франция с нетерпением ждали разбирательства дела, возбудившего в такой высокой степени внимание общества, как это редко выпадает на долю немногих судебных драм.

Нет надобности приводить все подробности; и без них начинающийся сегодня судебный процесс займет первое место среди самых интересных страниц, которыми Дворец Правосудия может снабдить «Судебное обозрение». Два месяца шло следствие этого дела, невероятного по происшествиям, почти загадочного по целям, по очень прискорбного для одной из высших и знатных французских фамилий. Следствие велось в секрете, но несколько дней тому назад отрывки из обвинительного акта были нескромно пущены в общество. Негодование всех классов общества против чудовищности преступления разразилось, подобно электрическому удару, из конца в конец по всей Франции. Влияние обвинительного акта, хотя и не вполне известного, было таково, что у самых снисходительных людей еще до суда составился обвинительный приговор. Утверждали даже, что адвокаты, которые сами всегда идут навстречу обвиняемому, на этот раз откажутся от защиты, потому что предвидят ее бессилие. Эти опасения исполнились. Чудовищность преступления и положение, какое главная обвиняемая создала себе своими признаниями, перемешанными с необъяснимыми умолчаниями, сделали то, что ни один адвокат не захотел взяться за ее печальное дело. Г-н председатель должен был назначить ей защитника от суда».

Наследный принц, прерывая чтение:

— Действительно, должно быть, преступность обвиняемой для всех очевидна, если она не находит защитника. Что вы об этом думаете, граф?

Дюкормье:

— Мне кажется, ваше высочество, что это чрезвычайно редкий случай в нашем судопроизводстве. Даже пословица говорит, что нет такого дурного дела, которое не нашло бы себе адвоката.

Герцогиня Спинола:

— Признаюсь, ваше высочество, начало этого номера возбуждает в высшей степени интерес.

Наследный принц:

— Итак, сударыня, прошу извинения, что прервал чтение. Полковник Бутлер, продолжайте, пожалуйста.

Адъютант начал читать: