Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

Антуан глубоко вздохнул и посмотрел на старшего официанта. Официант побледнел и спросил:

— Может быть, месье плохо себя чувствует? Может быть, позвать доктора?

— Любовь. Любовь, — настойчиво повторял Терри. — Ты понимаешь, что такое любовь? Амур. Л-ю-б-о-в-ь.

— Он сумасшедший, — пробормотал Антуан, осторожно отступая назад.

— Конечно, я сумасшедший! — кричал Терри, размахивая своими длинными руками. — Я буквально свихнулся, подыскивая слова, чтобы сделать предложение любимой девушке, а он говорит, что я слишком шумлю.

Никогда в жизни Ева не испытывала такого унижения. В ресторане стоял шум и гвалт. Все хохотали. Даже старший официант позволил себе улыбнуться.

— Вы неуклюжий дурак, — воскликнула, вскакивая, Ева. — В конце концов, я больше не могу.

Она побежала, провожаемая восторженным ревом, раздававшимся со всех сторон. Как он мог?.. Это какой-то… какой-то…

Но она успела добежать только до коврика у входа. Там ее встретил неизвестно откуда взявшийся Терри.

— Слушайте, детка, — сказал он. — Выходите за меня замуж и сделайте меня счастливейшим человеком в мире.

— О, Терри, — вздохнула Ева, обнимая его. — Я так счастлива. И я вас так люблю.

— Вив ля Франс, — крикнул Терри и поцеловал Еву.

Дверь Макклуру открыл Джуна.

— Хелло! — приветствовал доктора Эллери, вставая с кресла, стоявшего возле камина. — Входите.

— Я вас долго не задержу, — сказал доктор Макклур. — Я вас еще не поблагодарил как следует, и…

— Ах, вы об этом? — Эллери был явно смущен.

— Садитесь, доктор. Папа в управлении, подчищает последние детали и, кажется, собирается, наконец-то, удовлетворить любопытство репортеров.

— Терри сказал, что вы неважно себя чувствуете, — заметил доктор и взял сигарету, предложенную ему Эллери. — Вероятно, это естественная реакция. Да, действительно, изумительный образец рационалистического объяснения. А вид у вас в самом деле плохой. Как вы себя чувствуете?

— Подавленным. Мне показалось, что и у вас сегодня вид тоже более усталый, чем обычно.

— Ах, у меня. — Доктор пожал плечами. — Что ж, я ведь тоже человек. Несмотря на то, что с годами характер человека черствеет, есть вещи, которые очень глубоко его затрагивают. Например, опасность, угрожающая любимому существу. Затем Эстер. Узнать, что она жива, только для того, чтобы тотчас узнать о ее смерти. А потом, — добавил он, — Карен.

Эллери кивнул, внимательно глядя в камин. Доктор вздохнул и поднялся.

— Вряд ли необходимо выражать словами…

— Доктор, садитесь.

Макклур взглянул на него.

— Я должен с вами поговорить.

— Что-нибудь случилось, Квин?

— Да.

Доктор Макклур снова сел. На его исхудалом лице отразилось беспокойство. Брови сдвинулись.

Эллери встал с кресла и облокотился о камин.

— Весь сегодняшний день и вечер я думал, буквально не вставая с этого кресла… Да, доктор, кое-что случилось.

— Существенное?

— Исключительно.

— Если вы хотите сказать, — медленно начал доктор, — что Карен не совершала самоубийства…

— О, нет, самоубийство действительно произошло, — ответил Эллери. — Здесь не может быть никаких сомнений.

— Тогда что же произошло? — Доктор быстро встал.

— Не думаете же вы, что Ева каким-то образом… что она все-таки…

Эллери круто повернулся к нему.

— Некоторые стороны этого дела, доктор, до сих пор не затрагивались. И пока что дело ни в коем случае нельзя считать законченным. Оно далеко не закончено. О, конечно, что касается полиции и моего отца, здесь все в порядке. Но этого недостаточно. Я сейчас стою перед решением ужасной проблемы, самой трудной в моей практике. И откровенно говоря, я не знаю, как мне поступить.

В крайнем изумлении доктор снова сел.

— Но если Ева не… Если Карен действительно покончила жизнь самоубийством… Я не понимаю…

— Я рад, что вы пришли. Очевидно, в человеческих взаимоотношениях существуют какие-то связи нематериального характера.

Эллери снял пенсне и рассеянно протирал стекла.

— Ваш приход разрешает некоторые трудности. У вас есть время, доктор?

— Конечно, розно столько, сколько вам потребуется.

Доктор с большим интересом смотрел на Эллери.

— Понимаете, — начал Эллери, — моя дилемма несколько необычна: должен ли я сказать отцу то, что известно мне одному, или нет? И поскольку в этом деле есть очень деликатный момент, который нельзя разрешить обычным путем, я вынужден обратиться к вам за помощью.

— Но чем я могу помочь вам, Квин? Вы хотите сказать, что это все-таки имеет отношение к Еве?

Эллери сел и не спеша закурил сигарету.

— Давайте лучше начнем с самого начала. И в результате подробного анализа примем определенное решение. Собственно, я не буду принимать никакого решения, это сделаете вы. И я поступлю сообразно вашему совету. Как мне быть? Оставить ли это дело закрытым или завтра снова открыть его взрывом, который потрясет весь Нью-Йорк?

Доктор побледнел, но тем не менее твердо ответил:

— Я в своей жизни перенес всевозможные удары судьбы. Поэтому я полагаю, что вполне выдержу еще один. Говорите, Квин.

Эллери достал из кармана халата свернутый вчетверо листок бумаги. Доктор терпеливо ждал, пока Эллери развернет его.