Жертва пари

Не поверить ему было нельзя. У нее не оставалось никаких сомнений, стоило лишь выслушать его заявление, обладающее почти физической силой убеждения.

Кроме того, Фло хотелось поверить ему. Как бы это ни было глупо, какой бы слабостью это ни казалось, но где-то в глубине оставалась маленькая частица, которой очень хотелось, чтобы слова Родольфо оказались правдой. Ведь если это так, то тогда… Нет!

Сделав огромное усилие, она заставила себя взглянуть правде в глаза. Настоящей правде, учитывающей все то, что случилось в их общем прошлом.

– Так что ты за это хочешь? Награду? – В свой вопрос она вложила все болезненные переживания долгих четырех лет. – Так, значит, ты был «верен* мне, но почему, в чем причина твоей „верности“? Впрочем, какое это имеет значение? Брак есть нечто большее, чем физическая связь. Он подразумевает обоюдные заботу и уважение, любовь, когда нужды другого становятся для тебя более важными, чем свои собственные. Не говоря уже о честности…

– Фло. – Это прозвучало как предупреждение, но ее уже было не остановить.

– Ты сказал, что ни одна женщина не воздействовала на тебя так, как я, – торопливо продолжила она, избегая заглядывать ему в глаза. – Но этого недостаточно, мне нужно нечто большее…

– И ты нашла это в Джеймсе? – Честным ответом было бы «нет». Чего ей действительно хотелось, так это чтобы Родольфо любил ее столь же сильно, как когда-то любила его она. Чтобы он отдал ей свое сердце так же полно и безответно, как отдала она. Но этого никогда не будет. – Фло! – не отставал Родольфо. – Ты хочешь сказать, что Джеймс дал тебе то, чего ты хотела?

– Да! – Тут Фло наконец-то нашла в себе силы взглянуть ему в глаза. – Да, да, да! Джеймс это то, что мне нужно! – Она страстно желала убедить его, видя в этом единственный путь к освобождению. – Единственный мужчина, который мне нужен!

Наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь звуком ее неровного и хриплого дыхания. Потом Родольфо, разразившись очередной короткой и резко прозвучавшей испанской фразой, резко повернулся на каблуках и направился к двери. Фло наблюдала за ним, пытаясь понять, что происходит.

Может быть, Родольфо решил наконец уступить? Она не могла в это поверить. А главное, не была уверена в том, ее ли это победа. Может, все-таки его? Или они проиграли оба, каждый на свой манер?

– В чем дело? – спросила Фло. – Ты уходишь?

– Мне кажется, ты сообщила мне все, что я хотел бы услышать, – бросил он через плечо. Остановившись в дверном проеме, Родольфо обернулся. В полумраке коридора глаза его походили на бездонные колодцы, наполненные черным льдом. – Можешь выбрать этого Джеймса и сколько угодно утверждать, что он именно то, что тебе нужно, – медленно произнес он тоном, заставившим Фло похолодеть. – Однако мы оба знаем, что ты просто обманываешь себя. – Обсидиановые глаза неторопливо осмотрели Фло с головы до ног. – Ты по-прежнему моя жена и всегда ею останешься. Даже если все-таки добьешься развода, это ничего не изменит. Вступив с тобой в брак, я поставил на тебе клеймо, которое ты обречена носить всю свою жизнь. И как ни старайся, тебе никогда не удастся забыть, что ты была женой Ховельяноса.

Более всего напугала Фло, ошеломленно наблюдающую за тем, как Родольфо покидает комнату, мысль, что, вероятнее всего, он прав. Где-то глубоко-глубоко, в душе и подсознании, она знала: ни время, ни пространство, ни любые ухищрения не помогут до конца стереть образ Родольфо Ховельяноса из ее памяти.

«Вступив с тобой в брак, я поставил на тебе клеймо…»

Слова, брошенные Родольфо перед уходом из комнаты, крутились в голове Фло, как заезженная пластинка, вновь и вновь, и выключить их было невозможно.

– Нет!..

Наступило утро, но ей казалось, будто она только что заснула, проспав не более часа. И совершенно не готова к новой встрече с Родольфо. Однако рано или поздно ее не миновать. Как бы ей этого ни хотелось, избежать нового столкновения не было никакой возможности. Даже одевшись, на этот раз не прибегнув к помощи гардероба, а в привезенные с собой простые синие блузку и юбку, Фло не почувствовала себя уверенней. Никак не решаясь покинуть комнату и спуститься вниз, она занялась своей прической и макияжем.

Она, конечно, понимала, что терпение не входит в число добродетелей Родольфо, что он не станет долго ждать. Но громкий, требовательный стук в дверь прозвучал куда скорее, чем надеялась еще эмоционально не готовая к этому Фло. Поначалу возникло искушение не обращать на стук внимания, но уже секунду спустя стук повторился, на этот раз еще более громкий и настойчивый. А потом прозвучал сердитый голос:

– Ты что, собираешься дуться весь день? Дуться? Он это, видите ли, так называет.

Разозлившись, Фло подошла к двери и открыла ее.

– Если хочешь знать, я причесываюсь!

– По мне, вполне сойдет, – сказал Родольфо, окидывая критическим взглядом спускающиеся на плечи мягкими волнами волосы. – Хотя сомневаюсь, чтобы твой дорогой Джеймс одобрил такую прическу.

– И что это должно означать?