Жертва (ЛП)

Я не планировал лишать его клейма Лордов, но, думаю, это всегда вариант.

— Не сейчас. - Качаю головой и начинаю освобождать его от ограничителей. — Возьми за руки и помоги мне поднять его.

Райат освобождает его ноги, а мы с Сином беремся за руки. Мы стаскиваем его со стола в центр комнаты.

— Держите его, - говорю я, и Райат занимает мое место, чтобы помочь Сину. Я достаю из заднего кармана наручники и сжимаю его запястья перед собой. Затем тянусь вверх, чтобы взять цепь на катушке, свисающую с потолка, и дергаю ее вниз. Прикрепляю звено на конце цепи к центру наручников и дергаю. В результате цепь поднимает руки над его головой, удерживая их за закованные в наручники запястья.

Отступив назад, чтобы получше рассмотреть, Син скрещивает руки на груди и с ухмылкой смотрит на меня.

— Это выглядит несколько знакомо, - шутит он.

Фыркаю, чертов ублюдок. Ему повезло, что он жив.

— Даже не хочу знать. - Райат качает головой.

Люк стонет, его голова слегка покачивается, а я подхожу к столешнице и беру то, что мне нужно. Хватаю конец и позволяю остальному распутаться на бетонном полу. Подхожу к нему сзади, кладу это между его губами, обматываю его лицо и руки, которые находятся возле его лица, несколько раз.

Его тело дергается, бормотание наполняет комнату. Решив, что достаточно, я протягиваю руку, Райат дает мне плоскогубцы, и я отрезаю лишнее.

Я смотрю в его широко раскрытые глаза.

— Доброе утро, Люк. Рад, что ты смог присоединиться к нам.

Он оглядывается вокруг, как может, тело борется с наручниками, но бежать ему некуда. Он здесь, потому что именно здесь я хочу его видеть. Иначе он был бы мертв и похоронен на кладбище за собором. Протягиваю руку и натягиваю колючую проволоку, которой я обмотал его, убедившись, что она проходит между его разбитыми губами.

Син подходит ближе к лицу Люка и хмурится.

— Что случилось с его ртом?

— Тайсон вырвал ему зубы, - отвечает Райат.

— О, черт. - Син мрачно смеется. — Ты, должно быть, действительно облажался.

Хватаю Люка за подбородок, не заботясь о том, что порежусь о колючую проволоку, и говорю:

— Я собираюсь обернуть все твое тело в это дерьмо, а потом мы будем смотреть, как ты корчишься и борешься, пока вскрываешь себя. Точно так же, как ты поступил со всеми теми женщинами.

Кто знает, сколько из них никогда не будет найдено. Или скольких он продал. Мне становится физически плохо при мысли о том, где бы сейчас была моя жена, если бы она не была наверху, голая в кровати, ожидающая меня. Что бы он с ней сделал. Или позволил сделать другим. И ещё тот факт, что она носит моих детей. Я хочу выстрелить этому гребаному ублюдку между глаз, но это будет слишком быстрая смерть. Не достаточно боли. Я хочу видеть его истекающим кровью, рыдающим, как сука, которой он является, умоляющим о смерти. Я гордился тем, что я терпеливый человек, но сейчас самое время отпустить это.

Замахиваюсь и мой кулак бьет его по лицу, заставляя его тело раскачиваться на цепях. Руку мгновенно жжет, но это приятно. Делаю это снова. Его тело дергается, пока он висит под потолком. Слюна и кровь летят из его рта, и он издает булькающие звуки, не в силах говорить. Колючая проволока рассекает не только мою руку, но и его лицо.

— Тай...

На этот раз я бью Люка по ребрам, отрезая Райата. Мне не нужен сейчас голос разума; я хочу убить его на хрен. Снова бью его в живот изо всех сил. Кровь летит, мои руки скользкие и горят. Кожа трескается все больше и больше с каждым ударом, но это меня не остановит.

Бью его снова, и снова. Я задыхаюсь, тело вибрирует от гребаного адреналина. Он прикасался к ней, причинил ей боль, планировал продать ее. Это заслуживает гребаного насилия.

С колотящимся сердцем и задыхаясь, отступаю назад, и мои окровавленные руки опускаются к бокам, когда я смотрю, как его тело бьется в конвульсиях, как вздымается его грудь и он откровенно всхлипывает. Подойдя к столешнице, я игнорирую взгляды, которые бросают друг на друга Райат и Син, задаваясь вопросом, не сошел ли я с ума.

Нет. Моя голова ясна. Я знаю, что мне нужно делать. И когда я закончу, я собираюсь забраться в постель к своей жене и напомнить ей, что сделаю все необходимое, чтобы защитить ее.

Схватив моток колючей проволоки, я берусь за конец и распутываю ее, пока иду обратно к нему. Он изо всех сил качает головой, и я улыбаюсь. Я собираюсь украсить его, как рождественскую елку, а потом смотреть, как он корчится, разрезая себя. Это не убьет его. Это не бритвенная проволока. Она будет впиваться в его кожу, но не порежет его. Это будет больно, и заставит его желать смерти.

ЛЕЙКИН

Я брожу по коридорам в поисках гребаного места, где можно поесть. Я знаю, что где-то здесь есть кухня, потому что Тайсон приносил мне еду, когда я была в больничной палате. И она была вкусной. Но сейчас мы в другом здании. Карнаж - это гребаный независимый город.

Повернув за угол, я подпрыгиваю и издаю крик, столкнувшись с кем-то.