Жертва инквизиции

Якопо подошёл к ещё тёплому телу Марко и расстегнул на нём одежду. Пояс купца обнажился, и лекарь нащупал зашитые в нём золотые монеты. Он достал их и принялся с ухмылкой разглядывать. Затем свернул пояс в клубок и принялся осторожно подкрадываться к молодой верблюдице. Та, почуяв неладное, предусмотрительно отбежала. Якопо ухватился за верёвку и вновь притянул животное к себе. Держась правой рукой за привязь, он попытался левой просунуть пояс с монетами между задними ногами, в половое отверстие верблюдицы. Ему это никак не удавалось: молодое животное успешно отбрыкивалось от подобного насилия. Наконец, убедившись в безнадежности своих попыток Якопо оставил её в покое. Он напряжённо стал вглядываться на Восток и, не увидев ничего, принялся устанавливать юрту. Это удалось с большим трудом, и когда наконец временное жилище было кое-как налажено, над пустыней сгустились сумерки. Якопо зажёг костёр и опять уставился на Восток, будто ожидая кого-то. Ночь почти минула, но лекарь и не думал ложиться. Он постоянно поддерживал пламя, сжигая содержимое мешков Марко.

За песчаными холмами показались первые проблески света, которые едва высветили силуэт одинокого путника. Он восседал на резвом верблюде, за которым бежали ещё трое. Привлечённые огнём костра, они быстро приближались. Это был Аспурак.

– Наконец ты прибыл, – тревожно сказал Якопо. – Боялся, что заплутаешь и не найдёшь меня.

Аспурак спешился с верблюда, в ужасе осмотрел мёртвые тела и сказал:

– Я, действительно, несколько раз терялся, но свежий помёт верблюдов вновь выводил меня на ваш след.

– А ты молодец, юноша. Довольно сообразительным оказался, – похвалил его лекарь.

– Одного не пойму, – сказал Аспурак, продолжая боязливо разглядывать усопших, – отчего Бог пощадил нас и «чёрная смерть» обошла стороной.

– В Индии мне довелось переболеть этой страшной болезнью, – ответил Якопо, – но то ли мне действительно повезло, то ли монахи-буддисты смогли меня выходить, но, как видишь, жив остался. Индусы считают, что вторично эта зараза человека не берёт. Думаю, они правы. Возможно, и ты когда-то переболел в лёгкой форме, и потому тебя тоже минула эта напасть. Но бережёного Бог бережёт, так что будь осторожен: не подходи близко к мертвецам и не пей воду из тех кувшинов. Кстати, ты привёз воду в достаточном количестве, как я тебе велел?

– Да, эким-ага, – ответил Аспурак и указал на большие кувшины с водой, висящие на его верблюдах, – они совсем полные.

– Отлично. Теперь давай помоги мне связать вон ту верблюдицу.

– Для чего?

– Просунем ей в матку этот свёрнутый пояс. Дорога предстоит долгая, и я не хочу, чтобы это резвое животное понесло от самцов.

Аспурак хотел, было, спросить, почему именно пояс: ведь обычно арабы-погонщики используют для этой цели круглый камень – но решил промолчать. Смышлёный юноша успел уразуметь, что этот странный лекарь не любит лишних вопросов.

Вдвоём им удалось повалить верблюдицу на землю и перевязать конечности. Затем Якопо, наконец, смог осуществить своё намерение.

– Откуда ты родом, юноша? – спросил лекарь, когда они закончили манипуляцию и развязали животное.

– Из Адрианополя. Оттуда до Стамбула рукой подать, – ответил тот.

– Кто твои родители?

– Я сын простого каменотёса. Мой отец, желая сделать меня купцом, отдал в услужение к Хуршуду.

– А арабскому где выучился?

– У матери. Она арабка.

– Где сейчас твои родители?

– Там же, в Адрианополе. Ждут – не дождутся меня.

– Что это за город?

– Старинный, основан ещё римлянами. Места вокруг живописные. Река красивая течёт, – с тоской в голосе произнёс юноша.

– Какой веры там люди?

– Самой разной. В основном поклонники Аллаха.

– И ты тоже?

– Нет, – возразил Аспурак, доставая нательный крестик, – у нас христианская семья.

– А где находится Мекка, тебя Хуршуд научил?

– Правильно, Хуршуд, – ответил Аспурак и взгрустнул, вспомнив своего прежнего хозяина.

– Ну вот, что юноша, – строго сказал Якопо, – если хочешь поступить ко мне в услужение, то у меня одно непременное условие.

– Хочу, эким-ага, очень. Что за условие? – воодушевлённо проговорил Аспурак.

– С сегодняшнего дня ты не веришь ни в Христа, ни в Аллаха, ни даже в чёрта.

Аспурак удивлённо посмотрел на лекаря.

– С сегодняшнего дня я твой Бог! Понял?

– Да мой господин, – ответил, уже смирившись, Аспурак.

– Ну, вот и отлично. Впрочем, крестик можешь оставить при себе. Я не возражаю.

Они принялись готовиться к путешествию.

– Не жалко оставлять всё это добро? – спросил Аспурак, с сожалением разглядывая товар Марко.

– В тебе заговорила купеческая жилка. Забудь про неё. Ведь ты уже не приказчик, а слуга и помощник лекаря. Этот товар принёс его прежнему владельцу погибель, и потом Марко имел привычку метить свои мешки. Арабы подумают, что мы его обокрали или, того хуже, убили. Зачем нам лишние проблемы на таможне? Поедем налегке. Надеюсь, на тебе нет ничего, что могло бы привлечь внимание людей, жадных до чужого добра? Я имею в виду золото и всякие драгоценности.

– На мне – нет, – с ухмылкой произнёс хитрый юноша.