Жертва

— Ты это видела? — спросила старуха.

— Да, — ответила Ксанта. — Я видела все.

— Тогда вручим себя в руки судьбы, — сказала старуха. Она склонила голову, и все остальные узники последовали ее примеру. — Будем благодарны. Даже в этом месте Император все еще присматривает за нами.

Ксанта едва сдержалась, чтобы не проглотить ложь и поведать правду. Но это ничего бы не дало.

Она молчала, и старуха позволила пламени угаснуть.

Обереги, встроенные в доспехи Аларика, вспыхнули и раскалились добела, впитывая колдовскую мощь, обрушившуюся на Серых Рыцарей. Без этой брони и психически заряженных оберегов фиолетовое пламя просто сожрало бы до костей и его, и других Рыцарей. Их бы изрезал острый как бритва ветер, завывающий в астронавигационном куполе «Безжалостного».

Аларик сжался за обломком купола, который рухнул сверху и вонзился, как копье, в исхлестанный ветром пол. Вокруг ревела буря, грозя сбить его с ног, и он с трудом держался. Остальные воины тоже нашли себе укрытия и стреляли вверх, в демонов, которые оседлали бурю и носились, оставляя за собой шлейфы из крутящихся ножей.

Аларик не беспокоился насчет похожих на угрей демонов, летающих над ним. Он верил, что его отделение с ними справится. Его заботил один лишь Булгор Хирк.

Еретик, поддерживаемый стальными крыльями, неподвижно висел в воздухе в центре астронавигационного купола, несмотря на колдовскую бурю, окутавшую его тело. Хирк когда-то был человеком, но теперь он выглядел как какой-то примитивный бог, демон, которому поклоняются дикари на далеком затерянном мире. Он распростер шесть рук в жестах благословения и молитвы. Вместо ног у него были длинные плюмажи из радужных перьев, по которым ползали хихикающие и скалящие зубы черти-фамильяры.

Лик Хирка оставался человеческим, но там, где должны быть глаза, была лишь гладкая кожа. Глаза же — большие, желтые, круглые — теперь, не мигая, взирали с его обнаженной груди.

По сторонам его живота тянулись ряды недоразвитых рук, сжимающих свитки со светящимися письменами. Голову венчала корона украшенных алмазами рогов с позолоченными остриями. Священные принадлежности ритуалов, при помощи которых он общался с богами — цепи, украшенные бронзой черепа, жертвенные кинжалы, плеть из фиолетовых сухожилий — парили вокруг него, источая серебряные нити энергии.

— Брат, — сказал Хирк, и словам вторили безгубые рты в его ладонях. — Серый Рыцарь.

Сын Императора. Дитя Вселенной. Спасибо тебе. Спасибо, что ты созерцаешь меня. Моя слава — ничто, когда на нее не взирают величайшие из людей.

— Я плюю на твою славу! — крикнул в ответ Аларик, голос которого был едва слышен за воем ветра.

Сверху рухнул демон, чье змеиное тело разорвал болтерный огонь. Краем глаза Аларик видел, как брат Визикаль сбил на пол другую тварь и сжег ее инсинератором до самых проклятых костей.

— Сейчас ты плюешь, — ответил Хирк. Голос был до невозможности громкий, но вместе с тем невероятно спокойный и рассудительный, ибо он уже давно лишился здравого рассудка, который необходим, чтобы сомневаться. — Но ты встанешь предо мной на колени.

Аларик посмотрел за спину Булгора Хирка. Астронавигационный купол разлетелся на куски. Осколки прозрачного материала усыпали все, что осталось от проекторов голокарт и командного возвышения. В нормальной ситуации пробоина в куполе означала бы, что все помещение открыто вакууму, ибо купол поднимался над корпусом «Безжалостного», словно глаз, глядящий в пустоту. Но ничто на корабле больше не подчинялось законам реальности.

В разбитом куполе бурлил вихрь энергии, видение безумца, смешанное с сырой материей.

В его сердце зияло отверстие, пробивающее пелену и уходящее в варп. Этот осколок безумия наверняка приковал бы взгляд человека, не прошедшего ментальные тренировки Серых Рыцарей, и заставил бы его всматриваться туда вечно, пока его тело не умерло бы или пока варп не поглотил бы его целиком. На глазах Аларика частица варпа раскололась и открылась, и на него сверху вниз взглянуло серебристое око.

Из этого вихря Хирк черпал свою силу. Энергия сгустилась в картины извращенной жизни еретика, что хаотично сменялись, отражая кипящую преисподнюю его разума.

Миллион тел, корчащихся от удовольствия, с улыбками на лицах, и все они сгорали в золотом пламени, которое их научил призывать Хирк. Кощунства в библиотеке Абсалаама, которые вырывались из страниц и кружили вокруг фигуры Хирка, будто черные вороны. Население целого города-улья так горько плакало от преступлений еретика, что слезы превратились в наводнение и утопили их всех.