Жертва

Стоит отметить, что нейрохирурги – это отдельная каста врачей-профессионалов, точно такая же, как и гинекологи. Только, если с последними еще можно договориться, то с нейрохирургами это сделать практически невозможно. Этим специалистам всегда некогда. Они постоянно заняты, когда необходимо проконсультировать пациента. С чем это связано, я не могу сказать. Очевидно, они действительно всегда очень заняты. Да и скептики они бóльшие, чем все остальные. По части сарказма их опережали только онкологи и реаниматологи, которым, по долгу службы, только и оставалось, что шутить, пусть зло, пусть жестоко, ну а как иначе? Эти специалисты хоронят своих пациентов чаще, чем все остальные. «Се ля ви».

Все начали отходить от кровати, будто бы обсуждение уже окончено, и меня это немного удивило.

– А разве ему не показана операция? – спросил голос, принадлежащий, черт бы меня побрал, мне самой.

Нейрохирурги с кислыми минами начали активно переглядываться. Я молчала, ожидая, когда же кто-нибудь из них сможет ответить на столь простой вопрос. Доктор Наварро даже отошел в сторону, чтобы остальные смогли меня рассмотреть. Наконец, один из коллег повернулся ко мне (спасибо, что соизволил!):

– Завтра возьмем его.

– Почему только завтра? – не поняла я.

– Он на хорошей терапии. Возьмем его завтра.

Не в первый раз я встречалась с подобным пренебрежением. Все было понятно и без слов: кое-кто уже приговорил ноги этого парня и лишний раз пыжиться над райотской задницей не собирался. У каждого из них были свои недостатки. Я со своими боролась, но, видимо, не слишком усердно. Рот открылся сам собой, и я ступила на проторенную дорожку под названием «язык мой – враг мой».

– Почему не взять его сегодня?

– Простите, а вы, собственно, кто? – обратился ко мне один из нейрохирургов.

– Доктор Алексис Ней. Травматолог отделения экстренной хирургической помощи.

Зря он усмехнулся. Очень зря…

– Парень на хорошей терапии, – повторил нейрохирург. – Гематома еще не слишком большая.

– Вряд ли к вечеру она испарится.

– Возьмем завтра.

– Тогда, возможно, вообще ничего делать не стоит? – спросила я.

– Он все равно не пойдет!

– Может, он и не пойдет, но, если рассматривать перспективу установки стимулятора в будущем, гематому все равно следует убрать как можно скорее.

– Стимулятор – слишком дорогое удовольствие для такого, как он!

Я подумала, что ослышалась, потому переспросила:

– «Для такого, как он»?

– Успокойся, – услышала я за спиной тихий голос доктора Наварро. – Завтра сделают.

Я обернулась и взглянула на Одьена. Его слово в этом споре могло стать решающим. Но он прищурился и ничего не сказал. Все ясно. Он ничего не станет делать. Почему? У меня не было ответа. Может, это их собственные игры, а может, ему просто наплевать?

– С каких пор травматологи дают указания нейрохирургам?! – раздался громкий голос за спинами собравшихся.

Все расступились, и обладатель голоса подошел ко мне. Это был хранитель лет тридцати пяти в дорогом хирургическом костюме. Кого-то он мне напомнил... Я присмотрелась к надписи на бейдже и приподняла брови от удивления. Никто иной, как Айени Ригард, – руководитель службы нейрохирургической помощи… А у них тут – семейный подряд, оказывается…

– Я не даю указаний! – ответила я. – Я лишь прошу обратить внимание на этого парня.

– Вы полагаете, что мы проявляем халатность по отношению к нему? – спросил Айени Ригард.

– Нет.

– У вас есть основания думать, что мы некомпетентны в вопросах его лечения?

– Нет, – тихо ответила я и потупила взор.

– Или вы полагаете, что мы будем удовлетворять все пожелания молодой особы, которую видим здесь впервые?

Вот это пассаж… Кажется, только что мне снова указали, где мое место в этой дыре. Я взглянула на доктора Айени Ригарда и поняла, что он улыбается. Еще один красавчик-хранитель. У них с Одьеном было много общего. Разрез глаз, форма носа, телосложение. Но все-таки, в отличие от Одьена, этот хранитель показался мне слишком опасным.

– И к чему все эти нападки?

Теперь все смотрели на Одьена, простите, доктора Одьена Ригарда, который, кажется, только что вступился за меня.

– Она врач, а не девочка на побегушках! – продолжал гневную отповедь Одьен. – И ее замечание вполне оправдано! У пациента гематома и ее придется удалять!

Смех Айени Ригарда заставил меня отступить на шаг.

– Твоя специализация – хирургия? – обратился к Одьену Айени Ригард. – Вот и занимайся своей хирургией, а в мою область не лезь! Мы сами решим, что и когда нам делать.

Кажется, из глаз Одьена посыпались искры.

– У нас нет специализированного отделения политравмы. У нас даже отдельной травматологии нет! А твои ребята все еще отвечают за нейрохирургическую помощь в этой больнице, – произнес Одьен. – Этот пацан закреплен за моим отделением. Так что тебе придется отвечать на вопросы моего травматолога, просто потому, что я тоже хочу услышать на них ответ.

– Мой ответ «возьмем завтра!» – прошипел Айени.

– Все ясно! – процедил Одьен и покинул палату.

Айени вновь рассмеялся и на этот раз обратился ко мне:

– Похоже, вы стали причиной небольшой перепалки!

– Я прошу прощения.