Жертва 2. Искатель

Северус понял, что Гарри нужен ему. Очень нужен. Нет, это он, конечно, понял и раньше, просто сейчас осознал это так ясно, что стало даже странно, как это он, при его образе жизни и моральных устоях, смог так привязаться к Поттеру. Первые несколько часов Северус убеждал себя в том, что раз Гарри ушёл, то это к лучшему, всё равно будущего у них нет, и если разрыв случился именно сейчас, то пусть будет так. Но потом он понял, что ему ужасно не хочется терять Гарри. Одного Поттера он уже потерял по собственной вине, просто потому, что не пошёл за ним в нужную минуту. Тогда он совершил огромную глупость, наверное, самую большую в своей жизни, и повторять её он был не намерен. К вечеру он всё точно для себя решил: он будет добиваться возвращения Гарри любыми способами. Вот только он понятия не имел, какими. Он проворочался всю ночь в постели, не смыкая глаз.

***

— Выглядишь ужасно, — сообщил ему утром с портрета Джеймс, когда Северус зашёл в кладовую за несколькими ингредиентами для срочного зелья для Лорда. — Что, не спал всю ночь?

— Не спал, — сухо ответил Северус, копаясь на полке.

— Что-то случилось?

Северус вздохнул. С одной стороны, ему не хотелось всё рассказывать Джеймсу, но с другой, если он будет отвечать так односложно, его возлюбленный просто обидится.

— Я поссорился с Гарри, — нехотя отозвался он.

— Серьёзно? Или по мелочи?

— Джеймс, не будь идиотом! Если бы это была мелочь, я бы, по крайней мере, выспался.

— А знаешь, приятно видеть тебя переживающим за Гарри, — усмехнулся Джеймс.

— Я переживаю за себя, — буркнул Снейп.

— Ага. Так что, ты, значит, сегодня будешь один?

— Что ты имеешь в виду? — Северус нахмурился, разглядывая на свет пыльный пузырёк.

— Ну, сегодня ведь вроде Сочельник… Или я что-то путаю?

Северус тяжело вздохнул.

— Нет, не путаешь. И, наверное, я буду один.

Джеймс сразу оживился.

— Тогда, может, ты принесёшь мой портрет к себе? Хотя бы на одну ночь?

Это было то, чего так боялся Северус с тех пор, как портрет Джеймса оказался у него. Выбора. Он тревожился о том, что рано или поздно в каких-то мелочах придётся выбирать между Гарри и его отцом. Конечно, в приоритете, в принципе, должен был быть Гарри, потому что он был жив, и Северус прекрасно понимал это. Но каждый раз его терзало какое-то глупое чувство вины, когда он вспоминал о портрете возлюбленного, одиноко висящем в кладовой.

— Знаешь, я так и сделаю, разумеется. Но вначале я бы хотел попробовать помириться с Гарри. Не уверен, что мне это удастся, но…

— Ну, ладно, — перебил его Джеймс. — Можешь не распинаться, я всё прекрасно понимаю. И, по-моему, ты правильно поступаешь. В конце концов, я теперь точно никуда от тебя не денусь. Я рад, что ты делаешь именно так.

Джеймс улыбался, и Северус понял, что тот действительно не станет обижаться.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он. — Но я больше чем уверен, что у меня ничего не получится. Я обманул его, и он теперь меня не простит.

Джеймс пожал плечами.

— Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего? Твой угрюмый идиотизм! Ну как можно с такой уверенностью говорить о том, что ничего не получится, если ты даже не пробовал?

Северус закатил глаза.

— Гриффиндорцы… Как же у вас всё просто!

— Ну а чего усложнять-то? Это у вас, слизеринцев, наверное, всё скользко, сложно, да в обход. Нет, чтобы просто прийти и прямо сказать: так, мол, и так. И всё!

— Нет, Джеймс, это совсем даже не просто. И тут нельзя, как ты говоришь, прийти и ПРОСТО так всё сказать. Чёрт, я даже не знаю, что сказать…

Джеймс закатил глаза и покачал головой.

— Знаешь, почему Львы никогда со Змеями не сходятся? А? Они просто не понимают друг друга! На одних действуют только открытые честные разговоры, а другие просто боятся так поговорить и всё время ищут обходные пути. А для первых такое поведение — признак лжи.

Северус задумался. Определённо, Джеймс знал, о чём говорил. Ведь он был гриффиндорцем до мозга и костей, и если даже ОН объясняет такие вещи Северусу, то, возможно, так оно и есть на самом деле? Вообще Снейп уже давно заметил что за одним Поттером, что за другим, что они не боятся говорить о своих чувствах и открываться тем, кому доверяют. В своё время Джеймс делал неуклюжие попытки рассказать о том, что чувствует, потом и Гарри в Выручай-комнате. И Северус просто молча слушал. Ничего подобного он в ответ рассказать не мог, потому что не привык обнажать свою душу перед кем бы то ни было. Но он уже не раз убеждался в том, что если пытаться найти обходные пути в разговоре с гриффиндорцем, то потом это выйдет ему боком. Единственным выпускником этого Дома, который и сам строил сложные стратегии при общении с другими людьми, которого знал Северус, был Дамблдор. Так что в итоге, возможно, Джеймс был прав? Может, стоило просто пойти и поговорить с Гарри открыто?

— Не знаю, Джеймс, — задумчиво пробормотал Северус, прислоняясь к стене. — Наверное, мне нужно сделать именно так. В любом случае, терять мне уже нечего.

— Ну, вот и хорошо. Иди, а потом расскажешь, как всё прошло, — подмигнул ему Джеймс. — Я могу ещё чем-то помочь?