Женская собственность. Сборник

Наверное, Ольга это чувствовала. Теперь, когда он возвращался из гаража, садился ужинать и Татьяна, подав ему еду, возвращалась к телевизору, Ольга, совсем голая, проходила мимо него в ванную и всегда спрашивала, не ожидая ответа:

— Правда, у меня классная попка?

Или:

— У меня грудь больше, чем у матери.

В тот вечер, когда он решился поговорить с Татьяной о странном поведении Ольги, случилось то, чего он опасался. Если Ольга провоцировала его, она могла провоцировать и других.

Раздался телефонный звонок. Татьяна сняла трубку.

— Да. Она моя дочь… Да… Я сейчас приеду.

Татьяна положила телефонную трубку, и он впервые в жизни увидел, как может мгновенно бледнеть женщина.

— Что случилось? — спросил он.

— Мне надо съездить в одно место. Я скоро вернусь. — Татьяна встала и упала бы, если бы он не успел ее подхватить.

— Успокойся, — сказал он. — Машина во дворе. Я тебя отвезу.

Он достал валерьянку.

— Лучше валокордин, — попросила Татьяна. — Сорок капель.

Он накапал сорок капель.

— Случилось что-то с Ольгой? — спросил он.

— Да, случилось. Ольгу изнасиловали. Трое. Двоих уже задержали. Меня просят приехать.

…В милиции он сидел в коридоре на деревянном диване, которые, вероятно, изготавливали специально для милиций, судов, прокуратуры. Легче мыть, да и поскоблить можно, если облюют.

В обезьяннике, за железной решеткой, кричали пьяные:

— Фашисты! Душители свободы!

Мимо него провели женщину хорошо и даже модно одетую, с полным, румяным лицом. В совхозе каждая вторая из принимаемых на работу были похожи на эту. Полнота эта — алкогольная одутловатость, а в румянце просматривался синюшность многолетнего каждодневнего употребления алкоголя.

Он попытался определить в обезьяннике мужчин, изнасиловавших Ольгу, но худые, с плохой координацией алкоголики вряд ли справились бы с сильной и спортивной Ольгой.

Наконец из кабинета следователя вышли Татьяна, Ольга и молодой милицейский капитан. Ольга ему улыбнулась, как всегда, будто ничего не произошло.

— Надо съездить в больницу и венерологический диспансер, — сказала Татьяна.

— Наша дежурная машина на происшествии, — пояснил капитан.

Теперь он сидел в холле гинекологического отделения ближайшей к милиции больницы и ждал, пока врачи брали образцы спермы и писали необходимое для милиции заключение.

В кожно-венерологическом диспансере все стулья были заняты молодыми мужчинами, ожидающими своей очереди. Некоторые читали, один удерживал молодую девушку, которая пыталась уйти из диспансера.

— Ты должна провериться! — убеждал мужчина.

— Я тебе ничего не должна. Проверь свою жену!

— Не трогай мою жену!

— Пусти меня!

— Я тебя отпущу, но завтра тебя сюда приведет милиция. Тебе это надо?

— Что будет завтра, я решу завтра.

Капитан вошел в кабинет врача, и почти сразу вызвали Татьяну и Ольгу. В очереди стали возмущаться.

— Почему без очереди? Здесь все равны.

— Правильно. Здесь все с триппером.

— Как минимум.

Ольга вышла одна, Татьяну, по-видимому, оставил врач для дополнительной беседы.

— Пойдем покурим, — предложила Ольга.

— Ты разве куришь?

— Уже два года.

Они вышли. Ольга закурила и протянула ему сигарету. Он тоже закурил.

— Что за мировая скорбь? — спросила Ольга, затягиваясь сигаретой. — Ну, лишили девочку невинности. Ты только представь, скольких в эту минуту, именно в эту минуту лишают этой самой девственности. Стоит сплошной треск от разрываемых девственных пленок. Ночь. Выпили. Сейчас трахают десятки тысяч в подъездах, на чердаках, в постелях, на полу. Стоя, сидя, лежа, спереди, сзади, сбоку, сверху.

— Тебе было больно? — спросил он.

— Нисколько. Правда, и удовольствия никакого. Я терпеть не могу, когда мне дышат в лицо водочным перегаром. Но самое удивительное, что все трое меня трахали всего пятнадцать минут.

— А ты что, засекала время?

— Так получилось. Первого, который на меня залез, я попыталась укусить. Он мне рот зажал рукой. Передо мною были его часы, я и запомнила. Я засекаю, когда ты трахаешь мою мать. Не специально, а когда уснуть не могу сразу. Правда, вы никогда сразу не начинаете, ждете, наверное, когда я усну. Обычно у вас получается минут пятнадцать-восемнадцать. Но когда ты выпьешь, то все сорок.

Ольга услышала голос Татьяны, которая разговаривала с капитаном, и поспешно загасила сигарету. Она еще боялась мать.

Уже дома, когда Ольга спала, Татьяна предупредила его:

— Сейчас заедет Борис.

— Кто такой?

— Мой бывший муж.

— А он зачем?

— Ольга и его дочь.

— А может быть, ему совсем необязательно знать, что случилось с Ольгой?

— Ему придется узнать. Завтра в школе будут знать все, что ее изнасиловали. Лучше, если она перейдет в другую школу и переедет в другой район. Борис живет со своей матерью в трехкомнатной квартире. Вполне могут выделить ей отдельную комнату.

— А если он не захочет?

— Я его заставлю захотеть.

По рассказам Татьяны он помнил, что со своим первым мужем она училась в школе, а потом в ветеринарной академии, только на разных факультетах.

По тому, как Татьяна обняла и поцеловала своего бывшего мужа, он понял, что, наверное, женщина всегда помнит свою первую любовь. Она обнимала близкого, родного ей мужчину.