Женская нейрологика. Исчерпывающее руководство о влиянии гормонов на жизнь и здоровье

– Привет, я Роб, – сказал он, нервно облокотившись о стойку бара. Его голос был словно сделан из чистого бархата. – Мы знакомы?

Мелисса не слышала его слов. Она купалась в чувстве, что он рядом, в его землистом запахе, дьявольских зеленых глазах.

Начался романтический танец, и его хореографом стала не подруга и не профессиональная сводня, а биологическая структура мозга Мелиссы. Мы знаем, что покоряющая нас симметрия тела и лица, соблазнительные движения и страстная привязанность, от которой стучит сердце, – все, что зовется любовью, – запрограммировано в нашем мозге эволюцией[173]. И краткосрочная, и долгосрочная «химия» между двумя людьми может казаться случайностью, но на самом деле наши мозги заранее запрограммированы, чтобы все понимать. Они незаметно, но твердо подталкивают нас к партнерам, которые могут повысить наши шансы в лотерее человеческой репродукции.

Мозг Мелиссы начинает настраиваться на Роба. Ее гормоны переживают резкий скачок. Пока он говорит ей, что работает маркетинговым консультантом и живет в лофте в районе Потреро-Хилл[174], а потом набирается смелости и приглашает ее потанцевать, ее мозг, работая быстрее, чем любой суперкомпьютер, уже просчитывает качества, которые сделают его подходящим партнером для спаривания. Мозг уже дает зеленый свет: да, он хороший партнер, и – бам! – горячие волны влечения и желания, от которых дрожат коленки, заливают ее тело. Это действует гормон дофамин, вызывающий эйфорию и возбуждение. А еще мозг выдал ей дозу тестостерона, гормона, который вызывает сексуальное желание[175].

Пока Роб говорит, он тоже оценивает Мелиссу вблизи. Если его калькуляции дадут положительный результат, он тоже получит дозу нейрохимического допинга, который заставит его хотя бы попытаться завести с ней отношения[176]. Их центры любви запустились, так что они выходят на танцпол и в следующие несколько часов, не отрываясь друг от друга, кружатся в жарких ритмах сальсы. В два часа ночи музыка останавливается, и клуб начинает пустеть. Лесли ушла домой пару часов назад. Мелисса, стоя на углу улицы, говорит, что ей пора, и игриво поворачивается на высоких каблуках.

– Подожди, – говорит Роб. – У меня нет твоего номера. Я хочу снова встретиться.

– Поищи меня в Google и найдешь, – отвечает она, улыбается и прыгает в такси. Теперь начинается погоня.

Первоначальные романтические калькуляции проходят у мужчин и женщин бессознательно и очень по-разному. В краткосрочных отношениях, например, мужчина преследует, а женщина выбирает. И это вовсе не половые стереотипы. Это наследство, которое мы получили от предков, миллионы лет учившихся распространять свои гены. Как отмечал еще Дарвин, самцы всех биологических видов предназначены для ухаживания за самками, а самки чаще всего выбирают из нескольких возможных кандидатов. Это мозговая архитектура любви, созданная репродуктивными победителями в процессе эволюции. Даже формы, лица, запахи и возраст партнеров, которых мы выбираем, зависят от закономерностей, появившихся тысячи лет назад.

Во время встречи с потенциальным партнером мозг запускает программу анализа, результатом которой могут быть лишь два варианта – подходит или не подходит.

На самом деле мы намного более предсказуемы, чем нам кажется. За время эволюции нашего вида наш мозг научился выбирать партнеров – тех, которые наиболее здоровы, тех, кто с наибольшей вероятностью подарит нам детей, тех, чьи ресурсы и преданность помогут потомству выжить[177]. Уроки, выученные древними мужчинами и женщинами, глубоко закодированы в мозгах современных людей как неврологические структуры, ответственные за любовь[178]. Они существуют в нас с самого момента рождения и активируются быстродействующими коктейлями из нейрохимических веществ во время полового созревания.

Это весьма изящная система. Наш мозг оценивает потенциального партнера, и если он подходит под «вишлист», составленный нашими предками, мы получаем дозу химикатов, которые кружат голову и заставляют сфокусироваться на этом человеке, словно мы смотрим через лазерный прицел. Если хотите, можете называть это любовью или влюбленностью. Это первый шаг по древнему пути, создающему семейные парные связи. Открываются ворота к мозговой программе «ухаживание – спаривание – родительство». Мелисса, возможно, и не хотела ни с кем встречаться тем вечером, но у ее мозга были другие планы – глубокие и примитивные. Когда она увидела Роба в другом конце комнаты, мозг подал сигнал спаривания и долгосрочной привязанности, и ей очень повезло, что в его мозге тоже сработали похожие сигналы. Им обоим придется бороться с тревогой, угрозами и одуряющим счастьем, которые они практически не контролируют, потому что устройством их совместного будущего занялась биология.

Настрой на спаривание