Женаты поневоле

- Время, - тихо произносит хирург, и я отхожу от мужа, все еще глядя на его лицо. 

- Он ведь поправится? - тихо спрашиваю.

- Не быстро, но да. Постельные подвиги, конечно, пока ему не грозят, но ваша поддержка ему будет очень нужна.

Киваю скорее на автомате, чем реально соглашаясь с его словами. Вот я почему-то совершенно не сомневаюсь, что Мирон снова пойдет по бабам, как только немного оклемается. С этим ничего не поделать - таков уж он есть. И если раньше меня это бесило, теперь осталось лишь отстраненное принятие ситуации. 

Если щее неделю назад я готова была на что угодно, лишь бы позлить этого гада, то теперь, глядя на него сейчас, больше чувствую той злости.

Возможно, дело в том ужасе, что я испытала, когда поняла, что наделала. Не знаю. Но никакие ссоры и споры не стоят человеческой жизни. 

К тому же у меня нет выбора. Если я хочу обезопасить маму, то придется выполнить требование отца. И без Адамиди мне не справиться. Мы повязаны. Мирон был прав, когда сказал это. И придется смириться и научиться с этим жить.

- Когда я смогу его навестить?

- Приезжайте завтра. Там будет уже понятно, каково его состояние. Или можете просто позвонить и узнать.

- Спасибо, - говорю на выходе. - Спасибо, что спасли его.

Он уходит, а я возвращаюсь к Назару.

- Пойдем отвезу тебя.

- Я могу и сама, - вяло отмахиваюсь.

- Не отказывайся. Мы все-таки одна семья.

Я останавливаюсь и смотрю на него внимательно

- Даже после того, что я сделала?

Адамиди пытливо смотрит на меня.

- Это решать не мне, а Мирону.

Вздыхаю и иду за братом мужа. Хороший вопрос - что он решит, когда придет в себя. Что если не захочет меня больше видеть? Объективно, причина для этого у него более, чем весомая. И вот что тогда?

- 28 Варя -

В больницу приезжаю на следующее утро. Лечащий врач долго и подробно объясняет мне ситуацию и последствия травмы. Я слушаю, а сама понимаю, что без отца тут не обошлось. Ведь вчера я совершенно точно сама рассказала правду, как вышло, что у Мирона оказался нож в боку. Но слушая врача, складывается чёткое ощущение, что все показания мои стёрты. Даже никакого уголовного дела не завели…

После меня отводят к Мирону, но смелости зайти к нему в палату самой не хватает. Хорошо, что врач то ли не замечает моей заминки, то ли намеренно делает это - он открывает дверь, и мне приходится зайти.

Адамиди слегка поворачивает ко мне голову, а я застываю на месте. Не понимаю, что в его взгляде. Сегодня ночью почти не спала - все думала, представляла нашу встречу, искала слова или оправдания…

- Привет, - говорю, когда молчание затягивается.

- Привет.

Голос мужа звучит странно. Будто надломленно.

- Как ты себя чувствуешь?

- Хреново, - честно отвечает он. - Если собираешься закончить начатое, там в шкафу, кажется, были ножницы, - добавляет хрипло после чего закашливается.

- Мирон, я… Прости меня… Я не…

- Не специально?

- Ага, - киваю раньше, чем понимаю, что это такая вот шутка.

- Ничего, Варь. Теперь буду знать, что ты спишь с колюще-режущими под подушкой.

Он устало прикрывает глаза. Мне тяжело говорить - чувство вины буквально сводит с ума, мешая дышать.

- Мирон, прости меня. Я перепугалась, что… Что ты снова заставишь и… Я не поняла, что ты говорил, поэтому среагировала, хотя…

- Забудь, Варь, - прерывает тот мой бессвязный поток объяснений. - Я понял. Сам виноват.

Безысходность накрывает меня. Я впервые вижу Адамиди таким. Понимаю, что он потрепал много крови, и ему сейчас не того, чтобы выяснять отношения. Но просто не знаю, как дальше быть.

- Может, тебе что-то привезти? Что-нибудь нужно?

- Здесь нормальное обеспечение. Не волнуйся. 

- Мало ли. Вдруг нужно что-то из вещей?

- Если понадобится, попрошу брата. Расслабься, Варь. И скажи своему отцу, что к церемонии я смогу ходить сам. Пусть не кипишует.

- При чем тут он? - спрашиваю, но ответа не получаю. Зато до меня самой доходит. - Он к тебе приезжал, да?

Мирон смотрит на меня так, что все понятно без слов.

- Я не знала. Прости за него. Он, кажется, совсем потерял все человеческое.

Стыд за отца заставляет отвести взгляд. 

- Я поговорю с ним. Он больше не приедет. Обещаю. 

Адамиди едва заметно ухмыляется.

- Помнится, он не очень-то слушает тебя. Влезешь, снова получишь родительский урок.

Хлесткие слова попадают точно в цель. Что ж, теперь я знаю, что Мирон не побрезгует надавить на больную мозоль.

- Ну, я хотя бы попытаюсь. Поправляйся. И прости, если сможешь…

Я ухожу, но в дверях сталкиваюсь с Авророй. Та на мгновение тормозит, а меня от ее цепкого взгляда примораживает. В голове пролетают несколько вариантов развития событий, и в каждом свекровь высказывает мне, какая я тварь. Но вместо этого…

- Здравствуй, Варя. Уже уходишь?

- Да, дела, - скомкано отвечаю и трусливо сбегаю. Уверена, что Назар рассказал матери о том, что я сделала. И я просто не имею никаких сил смотреть ей в глаза после этого.

Только на улице останавливаюсь и немного перевожу дыхание. Пока иду к выходу с территории звоню отцу:

- Если это не срочно, давай потом, - рявкает он.

- Пап, пожалуйста, не бросай трубку.

- Что ещё? Снова пырнула мужа ножом?