Жена президента

— Нет. Еще раньше. Еще до свадьбы. Хотя полет из Америки тоже прекрасно провели.

Я засмеялась и специально заерзала.

— Теперь у меня стоит от одного взгляда на первый борт, — признался он.

Я захохотала громче.

— А ты зря смеёшься.

Он усадил меня на стол. Я раздвинула ноги и не стесняясь застонала, чувствуя его язык и пальцы, которые отодвигали в сторону трусики. Задрав повыше подол платья, чтобы не мешал, я стонала в голос, насаждаясь оральными ласками мужа. Я кончила очень быстро. Как будто мы не провели в моей спальне не только брачную ночь, но и весь следующий день.

Андрей бережно уложил меня на кровать. Платье задралось почти до груди. Я расплакалась, чувствуя, как Андрей ласково целует мой живот.

— Не надо плакать, принцесса. Тише, тише, — уговаривал он, подвинувшись выше и теперь сцеловывал слезы со щек. — Я люблю тебя. Так люблю тебя, Лиза. Родная моя, хорошая.

Погрузив пальцы в его волосы, я притянула его к себе и нашла губами губы, шептала между поцелуями ответные признания.

Андрей медленно погружался в меня и также медленно раскачивался, даря тягучее, томное удовольствие с откликами первого оргазма.

— Сильнее, — попросила я. — Но также медленно.

Он сразу понял и исполнил мое желание. Усилил натиск, но не стал ускоряться. Я чувствовала глубокие проникновения и приближения нового пика удовольствия, который ускоряли слова Андрей.

— Все, что хочешь, красавица. Все будет, как ты хочешь.

Он кончил вместе со мной, издав рычащий стон, и упал рядом на постель. Мы даже не разделись, господи. Как животные.

Меня вдруг одолело хулиганское настроение.

— Я хочу, чтобы крестным был Клим.

Андрей вздохнул, но не стал спорить.

— Хорошо.

— А если я решу рожать в Кремле?

- Мне не жалко. Рожай, — разрешил Громов с широкого плеча и хмыкнул. — Приятно знать, что ты уверенна в моем доступе в Кремль на ближайшие девять месяцев.

— Абсолютно не сомневаюсь в этом.

Я видела, что Андрей не разделяет моей уверенности. Но время показало, что я права. Через два месяца мы оба в его штабе с волнением следили за подсчетом голосов. Первые результаты сразу дали надежду, но мы ждали хотя бы семидесяти процентов подсчетов. Когда они подкрепили лидерство Андрея, открыли шампанское. А он нашел меня глазами в толпе и пошел, словно на свет.

Андрей подхватил меня под коленями, поднял над полом и закружил. Я обняла его лицо ладонями и целовала любимые губы, вредно напоминая:

— Я же говорила. Я говорила!

Но и в тот день, такой счастливый и важный, мы не рассказали о ребенке. Только в день инаугурации я решилась присутствовать на празднике, не скрывая свой уже округлившийся живот. Сразу после церемонии мы с Андреем вышел на Соборную площадь, где толпился народ, желая приветствовать президента. Он держал мою руку, подошел к стойке микрофона и проговорил:

— Спасибо всем, кто сделал этот день реальностью. Обещаю продолжить работу и сделать нашу страну еще лучше.

Но по толпе уже гуляли слова:

— Беременна. Лиза наша беременна!

В меня тыкали пальцами, махали руками и всячески требовали официального заявления.

— Да, у нас будет ребенок, — не в тему ляпнул Андрей, заставляя меня смеяться.

А толпа уже скандировала:

— Горько, горько, горько.

Громов никогда не разочаровывал народ. Он положил руки мне на талию и ласково поцеловал. Махая и смеясь, мы поспешили к машине, чтобы отпраздновать новый срок и новый виток в истории России.

Андрей

Я метался в библиотеке Кремля из угла в угол, пока лорд Торнтон сидел в кресле и нюхал сигару. Еще мой тесть нагло ухмылялся иногда даже посмеивался, но я старался игнорировать его издевательства.

В очередной раз вцепившись в волосы, я попытался отодрать свой скальп и не сдержал восклицания:

— Я же шутил насчет родов в Кремле. Как так вышло, что моя жена рожает тут, а не в больнице?

— Ты сам все устроил в лучшем виде, — напомнил Бенингтон. — От вашего бывшего осталась куча медтехники. Врачи тоже дежурят. Здесь безопаснее, чем в любом роддоме.

— Даже в твоем? — попытался я острить.

— В моем примерно также, — спокойно откликнулся Бен.

Но я не мог уняться.

— Все равно мы могли поехать в больницу.

— Забудь о больнице, Громов. Она рожает. Это не пересадка сердца и даже не удаление аппендицита. Абсолютно естественный процесс, отточенный девочками за века.

— Почему меня не пустили, если это естественно и просто?

— Потому что сейчас ей нужны женщины рода. Они отдадут Лиз свою энергию и благословение.

Я замер, взглянув на Бена другими глазами.

— Что? — развел руками тесть. — Я всю жизнь строю роддома и слушаю от жены эти истории про естественные мягкие роды.

— И ты не переживаешь за дочь? Там твой внук на выходе.

— Лиззи умничка. Она все сделает отлично. Кэти ей поможет. Пойдем покурим.

Теперь настала моя очередь восклицать:

— Что? Покурим? Ты куришь?

— Немного. В особенные моменты.