Жена по ошибке

— Я полагала, драконами их называют, скорее, по привычке и в память о предках. Они ведь давно уже утратили и крылья, и вторую ипостась. Стали почти как люди. Только магия у них своя. Особенная.

— Ну да, все так, — подтвердила камеристка. — Только при драгхах, госпожа, об этом не упоминайте. У них подобные намеки считаются оскорбительными.

— Ты настолько хорошо их знаешь?

— А как иначе? Я родилась и выросла в Сетхаите. Хозяин же всю прислугу оттуда привез с собой, вплоть до последнего поваренка. Не нравятся ему местные.

Девушка резко осеклась, словно поняла, что сказала лишнее, и тут же вернулась к прежней, видимо, разрешенной теме.

— Драгхи, хоть обращаться и летать больше не могут, но характер сохранили драконий и традиции предков чтят. Раньше избранница дракона считалась его самым главным, бесценным сокровищем, которое следовало беречь и охранять от соперников. Поэтому дракон супругу после венчания в родовую пещеру уносил, и оттуда она выходила уже беременной, а значит, другим мужчинам как бы не интересной. Ну и сейчас…

— Тоже лишь с ребенком выпускают? — ужаснулась я.

— Нет, конечно, — хихикнула камеристка. — Теперь все проще. Молодую жену увозят в дальнее поместье и возвращаются уже после подтверждения брака. До этого новобрачную никто, кроме слуг и телохранителей, не имеет права видеть. Господин вас бы тоже в одно из своих имений отвез — не сомневайтесь, да дела задержали. Пришлось сюда охрану вызывать, устраивать все по правилам.

Оби отправила в рот последний кусочек пирожного, аккуратно вытерла руки и, подняв вверх палец, веско произнесла:

— Обычай такой.

По спине прополз липкий холодок.

Да уж… Спасибо Великому Озантару и тому доброму человеку, который инквизитора здесь задержал. Из его имения в Сетхаите мне бы точно живой не вырваться.

— А если брак не сразу будет консуммирован? — поинтересовалась я и, наткнувшись на внимательный взгляд, туманно пояснила: — Ну, всякое случается.

— Случается, — согласилась камеристка. — Так никто ж супругов и не торопит. Хоть месяц взаперти сидите, хоть два. Пока все… гм… не получится.

Месяц? Два? Нет, столько чужую внешность я не продержу. И поменять облик до окончания действия соглашения не смогу. Без разрешения Ярвудов. Что случится, когда мой дар истощится, а магия договора не даст сбросить личину Алианны, даже думать страшно. Но точно, ничего для меня хорошего.

— А после этого и гулять, и выезжать с визитами сможете, и родителей навещать совершенно свободно, — продолжала Оби, не подозревая о моих панических мыслях. — С супругом или одна. То есть с телохранителями, разумеется. Тем более, что драгхи после первой брачной ночи…

Девушка опять запнулась. Старательно потупилась:

— Ой… Об этом вам лорд точно сам скажет…

Опять какие-то тайны?

Черт бы побрал этих драгхов с их дурацкими правилами, собственническими инстинктами и кучей самых разных секретов, больших и маленьких.

И вот что теперь прикажете делать?

Бросила быстрый взгляд на окно: темнеть еще не начало, значит, время до вечера есть. И… Я ни за что не поверю, что Лис так просто ушел. Наверняка, где-то поблизости крутится.

— Как здесь душно… — я демонстративно помахала перед лицом ладонью и неторопливо поднялась. — Оби, проводи меня, пожалуйста, в сад.

Аллея, деревья, цветники…

Высокая каменная стена.

Кусты, несколько садовых скамеек, фонтан…

Запертые ворота.

Боковая дорожка, заросли чего-то колючего, очередной ухоженный цветник и…

Снова забор.

Никакой, даже самой крошечной лазейки. Все, как я и предполагала, разглядывая двор из окна. Нет, пожалуй, еще хуже. При ближайшем изучении оказалось, что над всей территорией — домом и садом — натянут магический защитный купол.

Да уж, светлейший лорд не мелочился. Его юную супругу охраняли серьезнее, чем главную королевскую сокровищницу. Впору было возгордиться — не жена, а просто-таки редкостная драгоценность. Ну, вот пусть дочь графа Ярвуда и задирает нос, лично мне все это без надобности и причиняет одни неприятности. А если к массивной ограде, тщательно запертым воротам и защитному пологу прибавить охрану во дворе, телохранителей за спиной и весело щебечущую Оби по левую руку, то картина становится совсем уж удручающей.

Самой мне отсюда ни за что не выбраться. И спасения ждать не приходится.

В кулаке, опущенном в карман и напряженно сжатом — судорожно, до боли, завибрировал переговорный камень.

Лис!

Где-то здесь, в этом углу сада, вернее, по ту сторону забора, но все-таки совсем рядом.

Быстро огляделась.

Так… Заросли шиповника, альпийская горка, пара фруктовых деревьев — все не то. А вот это, пожалуй, подойдет… Небольшая, увитая плющом беседка и почти возле самого забора.

— Оби, — прервала я говорливую камеристку на полуслове. — Что-то у меня голова немного кружится.

— Не мудрено, госпожа, день-то какой жаркий, вот вы и перегрелись на солнце. Обедать, опять же, не стали. Совсем ослабнете. А ведь скоро уже вечер. И ночь, — в тоне камеристки мелькнуло беспокойство. — Давайте вернемся и…

— Нет, я здесь останусь, на свежем воздухе, а ты принеси мне лучше попить. Чего-нибудь прохладного.

Камеристка замялась.