Жена по обмену

Стук в дверь выводит из дремоты. Дверь приоткрывается, и в образовавшийся проем просовывается голова Михо

— Еще не спишь? — интересуется дядюшка. — Хочу поговорить о завтрашней поездке. Эта встреча может стать решающей, нам многое нужно обсудить.

Не дожидаясь приглашения войти, Михо подбегает ко мне. И будто бы не замечает, что на племяннице уже ночная сорочка и бархатный халат.

— Что именно нам нужно обсудить? — недоумеваю я.

Хмурюсь — нет никакого желания тратить вечер на нравоучения дядюшки. А ведь он наверняка за этим пришел.

— Ты могла забыть о правилах этикета и… — начинает дядя им тут же замирает, точно онемел.

Неверяще таращится на портрет на стене и потирает глаза кулаками.

— Наконец-то ты облагоразумилась! — радостно хлопает в ладоши. — Теперь все вернулось на свои места….

— Это вы о чем?.. — я мгновенно забываю о сонливости.

А дядя, похоже, забывает, зачем вообще пришел.

— После падения тебя перестали посещать дурные мысли и бредовые затеи, — произносит он тем же торжественным тоном. — Ложись отдыхать, завтра обсудим дела.

Говорит это и покидает спальню. А я никак не пойму: что это сейчас такое было? Какие дурные мысли посещали голову Тамани?..

Так и не найдя ответов на многочисленные вопросы, заваливаюсь спать. А уже утром начинаю готовиться к обеду. Легкий завтрак из фруктов и вареных яиц, короткая прогулка для поддержания цвета лица. И долгие, утомительные сборы.

— Вы будете выглядеть ослепительно! — обещает Мина.

И накручивает из моих прядей нечто объемное и грандиозное. Даже не верится, что эта «Пизанская башня» сооружена из волос. Еще и украшена цветами из сада и жемчугом.

— Главное, не рухнуть, когда буду кланяться, — ворчу я. — Прическа перетянет ― и прощай, репутация добропорядочной сати.

За семьдесят ударов барабана до назначенной встречи к парадной двери подкатывает самоходная карета. Судя по черным блестящим бокам — гордость хозяина.

— Надеюсь, у этой громадины все в порядке с тормозами, — замечаю я, но все же забираюсь внутрь.

Усаживаюсь рядом с Алией. За весь прошлый вечер и сегодняшнее утро она не произнесла при мне ни слова. Либо сильно обиделась из-за комнаты, либо вынашивает коварный план мести. Я все же больше склоняюсь ко второму.

— Неужели я дожил до этого дня! — смахивает слезу дядя, когда мы въезжаем во внутренний двор владений жрецов.

Выглядываю в окно и замираю от восхищения: либо пирамида действительно сделана из чистого золота, либо это великолепная подделка. Монументальное здание блестит на солнце, поражая и восхищая своим величием. Почти во все окна вставлены витражи, переливающиеся всеми цветами радуги.

— У меня даже колени трясутся… — замечает Мина.

Служанка напросилась сопровождать меня в путешествии. И пусть ей не позволительно войти в пирамиду, все равно довольна увиденным.

— Пожелай мне удачи! — прошу я и аккуратно забираю у служанки торт.

Выбираюсь из кареты и направляюсь к подножию лестницы вслед за дядей. Улыбаюсь, хотя испытываю то же, что и Мина. Как ни готовилась к этой встрече, оказалась поражена великолепием пирамиды. А ведь мы еще даже не вошли в нее.

— Добро пожаловать в обитель Великой Матери! — произносит Бэл.

Он и его братья встречают гостей у подножия лестницы. Обмениваются приветствиями с дядей. Вежливо кланяются нам с Алией. Бэл и Виллин рады встрече — это видно по их искренним улыбкам и довольным выражениям лиц.

И только Хэл похож не на живого человека, а монумент, вытесанный из темного мрамора у подножия пирамиды. Ни тени улыбки, ни доброго взгляда. Холоден, важен и безразличен к происходящему.

Передаю торт слугам, по мраморной лестнице поднимаюсь на тринадцатый, верхний этаж. С особым трепетом касаюсь строгих и фантастичных стальных перил, подчеркнутых тонкими золотыми элементами, похожими на листики и цветки вьюна. Сморю на развешанные по стенам картины, высокие вазы с роскошными цветами.

Замечаю сбоку что-то вроде шахты лифта, скрытой за резными решетками.

Бэл перехватывает мой взгляд и поясняет:

— Мы могли бы подняться наверх так, но восхождение по лестнице главной пирамиды очень символично.

— И утомительно, — зевает в кулак Виллин.

Хэл отделывается угрюмым молчанием. Не смотрит в мою сторону, зато затевает разговор о картинах с Алией. Сестренка краснеет и запинается, явно польщенная вниманием главного жреца.

— Я впечатлена, — произношу с улыбкой. Стараюсь не смотреть в сторону Хэла. — Лестница очень красивая, и вся обстановка тоже. А на лифте смогу проехаться и в другой раз.

— Искренне верю: вы, сати Тамани станете частым гостем Инке, — подмечает Бэл.

— А, возможно, и женой следующего верховного жреца, — добавляет Виллин и многозначительно поигрывает бровями.

Делаю вид, что не понимаю намека. Продолжаю подъем и с удивлением отмечаю, как легко и ровно бьется сердце Тамани. Вот что значит молодость — ни одышки, ни зашкаливающего пульса. И это несмотря на крутые ступени.

Достигаем вершины лестницы. Ждем, пока отдышится Михо.

— Сюда, пожалуйста, — Бэл приглашает следовать за ним.