Жена наверху

Я делаю паузу, пока официант наливает порцию вина для дегустации в бокал Эдди, затем жду, пока Эдди сделает глоток, кивнет и жестом попросит наполнить наши бокалы. Такое я видела только в фильмах или в реалити-шоу о богатых домохозяйках, и теперь это происходит со мной. Теперь я одна из тех, кто так ужинает.

Когда наши бокалы наполнены, я имитирую позу Эдди, откидываясь назад.

– Где прошло твое детство?

– В штате Мэн, – спокойно отвечает он, – в маленьком городке под названием Сирспорт. Моя мама до сих пор живет там, как и брат. Но я уехал оттуда, как только выдалась возможность. Учился в колледже в Бангоре. – Эдди потягивает вино, глядя на меня. – Ты когда-нибудь бывала в штате Мэн?

– Нет, – качаю я головой. – Но в подростковом возрасте я прочла много книг Стивена Кинга, поэтому подозреваю, что имею представление о том, что это за штат.

В ответ Эдди смеется, как я и надеялась.

– Ну, там не так много кладбищ домашних животных и клоунов-убийц, но в основном все совпадает.

Наклонившись вперед, я складываю руки на столе, не упустив из виду, как взгляд Эдди скользит от моего лица к вырезу платья. Мужчины часто бросают на меня такие беглые взгляды, но от Эдди я не воспринимаю это как нечто пугающее или нежеланное. Мне даже нравится, когда он на меня смотрит.

Еще одно новое открытие.

– Наверное, жизнь здесь – это огромная перемена для тебя, – замечаю я. Эдди пожимает плечами.

– После колледжа я много раз переезжал. Работал с другом, занимаясь перепродажей домов по всему Среднему Западу. Поселился на некоторое время в Калифорнии – там я впервые получил лицензию подрядчика. Думал, что останусь там навсегда, но потом поехал в отпуск и…

Он замолкает, и я оживляюсь, не желая, чтобы вновь повисла напряженная тишина.

– Ты когда-нибудь думал о возвращении?

Удивленный, Эдди наливает себе еще немного вина.

– В Мэн?

– Или в Калифорнию, – пожимаю я плечами.

Меня удивляет, почему Эдди остался жить в месте, с которым его связывает так много плохих воспоминаний, в месте, где он кажется белой вороной, совсем слегка, но все же выделяется, даже с учетом денег и дорогой одежды.

– Ну, здесь расположен головной офис «Сазерн-Мэнорс», – отвечает Эдди. – Я мог бы заниматься подрядами где-нибудь в другом месте, но Беа очень хотела, чтобы «Сазерн-Мэнорс» базировалась в Алабаме. Это выглядело бы… не знаю. Как предательство, наверное. Если бы я перенес предприятие в другое место. Или продал. – Выражение его лица немного смягчается. – Это ее наследие, и я чувствую себя ответственным за его сохранение.

Я киваю, радуясь тому, что как раз сейчас нам приносят еду и этот разговор может завершиться сам по себе. Я уже поняла, насколько важна для Эдди компания «Сазерн-Мэнорс»: во время поисков в Интернете я нашла статьи о том, как спустя всего несколько месяцев после исчезновения Беа Эдди боролся за получение судебного ордера, официально подтверждающего ее смерть. Статьи были как-то связаны с «Сазерн-Мэнорс», и в них содержалось множество непонятных мне деловых и юридических терминов, но я ухватила суть – Беа должна была считаться мертвой на бумаге, чтобы Эдди возглавил компанию и управлял ею так, как хотела бы жена. Интересно, что он почувствовал, объявив о смерти жены таким официальным, окончательным образом?

Разрезая бифштекс, Эдди с едва заметной улыбкой бросает на меня взгляд.

– Довольно обо мне. Я хочу послушать о тебе.

Я начинаю травить милые байки, изображая жизнь Джейн в лестном свете. Некоторые из историй реальны (средняя школа в Аризоне), некоторые – наполовину, а иные позаимствованы у друзей. Эдди, кажется, слушает с удовольствием, улыбаясь и кивая во время еды, и к моменту, когда приносят счет, я чувствую себя более расслабленной и уверенной, чем представляла себя на этом свидании.

Когда наступает пора уходить, Эдди берет мою руку и кладет ее на сгиб своего локтя, а затем мы выходим из ресторана.

Это смешно, я знаю. Я – здесь, с ним. Я – идущая с ним под руку. Я – в его жизни. Но все же это так, и, когда мы выходим к тротуару, я поднимаю голову выше и держусь ближе к Эдди, касаясь его бедра краем платья. Ночь теплая и влажная, мои волосы вьются вокруг лица, фонари отражаются в лужах и ямках. Я гадаю, поцелует ли меня Эдди, попросит ли остаться у него на ночь. По просьбе Эдди нам завернули с собой кусок пирога – я представляю, как мы вдвоем едим его на той великолепной кухне. Или в постели. Может быть, Эдди именно для этого заказал пирог? Я фантазирую, как вхожу в его дом ночью, как красиво будут смотреться в темноте точечные светильники. Как будет выглядеть задний двор, когда взойдет солнце. Как пахнут его простыни и каково на них лежать, каково это – просыпаться в его доме.

– Ты что-то притихла, – замечает Эдди, привлекая меня ближе, и я приподнимаю голову, чтобы улыбнуться ему.

– Могу я быть честной?

– Может, лучше не надо?

Я слегка толкаю его, ощущая локтем твердое и теплое тело.

– Я думала о том, как давно не была на свидании.

– Я тоже, – отвечает Эдди.