Жена напрокат

Настя выпрямилась, вытерла слёзы и внезапно скривилась, схватившись за живот. Её лицо побледнело.

— Настя? Что с тобой?!

— Не знаю. Болит… Дань…

Настя посмотрела на меня округлившимися от страха глазами. Я кинулся к ней и подхватил её на руки.

— Терпи, милая! Я уже вызываю скорую! Больно?

— Режет сильно! Я не хочу потерять ребёнка! Пусть даже он зачат от такого бессовестного человека, как ты! Дань… О-о-о-ой!..

— Мы не потеряем нашего малыша! — громко выкрикнул я.

Цифры на дисплее телефона плясали, как безумные.

Я успел проклясть все пробки мира, себя и весь белый свет, пока к нам ехала машина скорой помощи.

Врачи отвезли Настю в клинику. А я остался дежурить в коридоре, ожидая решения врачей. Я ходил, запустив руки в волосы и едва не вырывая их с корнем.

Ни за что не прощу себя, если у Насти случится выкидыш! Ни за что!

Я не знаю, сколько времени я провёл в коридоре больницы.

Только когда врач сказал мне, что Настю положили на сохранение, я немного выдохнул. Но тут же схватился за локоть врача:

— Ребёнок останется? С ним всё в порядке?

— Анастасия будет находиться под наблюдением специалистов. Мы сделаем всё возможное для сохранения беременности.

Врач осторожно расцепил мои пальцы.

— Покой, режим — в первую очередь.

— Я могу её увидеть?

Врач покачал головой.

— Нет. Анастасия спит. К тому же она попросила, чтобы к ней пустили только сына и маму, когда это будет возможно. Вы, простите, ей кем приходитесь?

— Я её жених!

— Значит, не очень хороший жених, если расстраиваете беременную невесту! — сделал вывод врач. — Извините, мне пора совершать обход.

Я выругался себе под нос. Ругал я, конечно, себя, себя и опять себя. Больше некого было винить.

Потом мне пришлось явиться к маме Насти и рассказать ей о том, что её дочь положили на сохранение.

Антонина Николаевна не знала, что Настя беременна от меня вторым ребёнком.

Новость стала для неё неожиданностью.

Приятной и огорчительной одновременно.

А потом она заявила, что видеться с Мироном такому балбесу-отцу, как я, она не позволит.

Вот так разом я лишился самого дорогого, что у меня было в этой жизни.

Впервые за долгое время мне захотелось напиться.

Не просто напиться, но вырубиться так, чтобы не помнить ничего.

Так хреново на душе не было уже давно. Никогда я не чувствовал ничего подобного.

Меня как будто раздирали на клочки, а потом каждый клочок ещё и поджаривали. Алкоголь лишь немного притуплял боль, но легче не становилось.

Мне хотелось выговориться. Я набрал номер своего двоюродного брата.

— Семён?

— Даниил? Ты что, пьяный? — удивился Семён.

— Хочу упиться в хлам. Составь мне компанию, а? — попросил я, понимая, что скоро начну разговаривать с бутылкой.

— Есть повод? Празднуешь?

— Тоскую, блин! Мне праздновать нечего! Меня Настя видеть не желает. У неё едва выкидыш не случился!

— Выкидыш? Но не случился? — Семён оживился.

— Обошлось, — выдохнул я.

На заднем фоне послышался шум, приглушённый шёпот двух голосов.

— Извини, я не один, — прокашлялся Семён. — Говори.

— Да что говорить! Ты в курсе! Приезжай, а? — попросил я.

— Чувствую, в таком состоянии тебя лучше не оставлять одного. Где тебя можно найти?

Семён приехал довольно быстро. Но к тому времени бутылка коньяка уже успела изрядно опустеть.

— О, я вижу, что у тебя всё хреново!..

Семён снял очки, повесил пиджак и присел рядом, махнув официанту.

— Повторить!

Брат смерил меня пристальным взглядом.

— Ночь обещает быть долгой.

— Ты же умный, Сёма, посоветуй мне чего-нибудь хорошего, а? — попросил я.

— А давай мы сначала немного выпьем, поговорим, потом и до советов доберёмся? — предложил Семён.

Я доверял своему брату безоговорочно и не ожидал от него ничего плохого…

99. Даниил

Потолок и стены покачивались перед глазами. Кто-то фыркал и пыхтел, как дикий лесной кабан.

— Отъелся, зараза! — послышался голос моего брата.

— Сём, ты, что ли? — заплетающимся языком спросил я.

— Конечно, я. Всё, почти пришли, почти пришли… Почти-и-и-и! Бля, да стой же ты!

Бесполезно! Мои ноги заплетались. Я рухнул, не дойдя до кровати. Семён опустился рядом, отирая рукой пот со лба.

— Нажираться ты горазд, Данька. Ты же вроде немного выпил?

— Я вообще непьющий, ты же знаешь!

— Знаю, конечно. Но сейчас можно и расслабиться. На своей территории.

Семён встал и потянулся, хрустнув позвонками.

— Я чуть поясницу не сорвал, пока тебя до спальни дотащил.

— Нахрена ты меня тащил? Там бы бросил…

Семён усмехнулся, хлопнув меня по плечу рукой.

— Не-е-е, брат, своих в беде не бросаем!

Он встал и пошёл куда-то в сторону.

— Постой. Ты же сказал, что не бросаешь своих. А вот что ты сейчас делаешь? — спросил я и потянулся в сторону.

Семён споткнулся об мою ногу и упал, выматерившись себе под нос.

— Данька, собери свои ноги в кучу!

— Сидеть, я сказал! — усмехнулся я и опёрся спиной на кровать.

Я вздохнул. Да, я много выпил, ноги и руки у меня живут отдельной жизнью, в голове кисель.

Но в этом киселе плавают мысли о Насте, о сыне, о втором ребёнке…

Меня мгновенно прошибает страхом, от которого даже вязкий туман в голове немного проясняется.