Жена напрокат или беременна от бывшего

– Я спросил – сколько нужно денег? Больше мне ничего знать не требуется!

Девушка за стойкой покосилась на маму малышки. Та отмахнулась: мол, что уж теперь… говорите… Хуже все равно уже не будет… Регистраторша написала на бумажке четырехзначную сумму в евро.

– И девочка вылечится? – уточнил Руслан. – Это лечение ее стабилизирует или, действительно, поставит на ноги? Ну вы понимаете…

– Прогноз благоприятный, но больше ничего не могу сказать, – вновь покосившись на отчаявшуюся мамочку, произнесла девушка за стойкой. – Если все пройдет хорошо, девочка должна полностью поправиться. Конечно, есть всякие варианты… но прогноз пока такой…

Руслан достал сотовый и молча перевел нужную сумму на счет клиники.

И также быстро удалился, пока пораженная мать уточняла:

– Всю сумму? Оплатил? На лечение моей дочки? Вы ничего не путаете? Это точно?

– Да, – спокойной отвечала медсестра за стойкой регистрации. Она знала, что Баженов часто жертвовал клинике, поэтому и не удивлялась его жесту.

– А кто это?

Руслан осторожно подтолкнул Лену к выходу. Не нужны ему никакие бесконечные благодарности и заверения в искренней дружбе. Сейчас работа матери малышки – чтобы дочка поскорее полностью вылечилась. Все! Большего Руслану не надо. А для этого мать должна находиться рядом с ребенком, а не бегать за богатеями по клиникам.

Лена с Русланом уже уехали, когда Баженову позвонил Коля. Спросил – стоит ли называть его имя матери девочки с бантиком. Мол, та очень просила. Но по условиям благотворительности разрешение раскрыть подобную информацию может дать только сам меценат. Клиника даже по договору обязывалась сохранять его данные в тайне.

Руслан коротко отказался, попросив об обычной анонимности взносов, которую клиника гарантировала всем меценатам и сбросил вызов.

Однако свои дивиденды Баженов получил. Лена смотрела широко распахнутыми глазами и улыбалась.

Она снова открывалась.

Руслан на это не мог и рассчитывать. Усмехнулся и предложил:

– Поедем в кафе? Отметим, что я отдаю дедово наследство на благотворительность?

Лена только кивнула.

* * *

Лена

Ресторан «Римские каникулы» считался лучшим из лучших и поэтому я ничуть не удивилась, когда Руслан привез меня именно сюда.

Некоторые вещи вбиваются в подкорку и человек действует на инстинктивном уровне. Богатые ездят в самые дорогие и фешенебельные магазины, рестораны, салоны… Они даже не подумают зайти в заведение попроще.

Руслан исключением не был. И это снова напомнило мне о том, что я в нем так и не принимала.

Меня разрывало на части. Я позволила Баженову взять себя за руку и проводить в просторный зал ресторана, который, действительно очаровывал.

Ненавязчивое, но хорошее освещение окутывало с порога, откуда-то лилась классическая музыка в современной аранжировке. Возле квадратных столиков расположились красные диваны, с подушками для любителей сидеть помягче. Высота кресел регулировалась.

Пахло не только пиццей и пастой, но еще и сосной, можжевельником, лиственницей. Крохотные горшочки с последними растениями приятно дополняли сервировку.

Руслана встретила девушка-администратор и молча проводила за столик.

Признаться, меня снова одолели сомнения.

Неужели он всех своих пассий сюда водит?

Однако жест Баженова в клинике, когда он оплатил лечение девочке и попросил о полной анонимности все еще позволял думать, что муж – не так плох, как казался. Да, он избалован, привык к лучшему, не умеет толком понимать женщин… Но он умеет сопереживать!

Такой человек не должен пользоваться мной ради своих целей. Цинично играть на моих чувствах и прикидываться тем, кого мне хочется видеть рядом.

Или все-таки мог?

Я еще не определилась.

Тем временем, Руслан вручил мне меню. Я немного замешкалась. В бухгалтерию своего нового завода и Галереи я только вникала. Прибыли были и очень немалые. Но я еще не могла сообразить, как верно распорядиться первыми доходами.

Поэтому сидела и тупо пялилась в меню. Возможно, меня ввели в ступор собственные мысленные и эмоциональные качели.

Заметив мое замешательство Баженов подозвал официантку и сам сделал заказ.

Мне понравилось, что он выбрал для меня детскую пиццу. С сочными кусочками индейки, курицы, нежным фаршем, помидорками и пикантным сливочным соусом. Все полезное и ничего вредного.

Себя Баженов «не жалел». Заказал «Мясной удар». Пиццу с колбасой, ветчиной, сосисками и прочими вредными для здоровья штуковинами.

Когда мы приступили к еде, Руслан заботливо налил мне чаю с мятой и только потом себе – с облепихой. Вдруг указал вилкой на детский уголок за высокой ширмой с изображениями кенгуру, жирафов и пальм.

Там развлекали детей аниматоры, малыши играли в сухом бассейне, качались на качелях и ездили на горках.

Ребятня шумела и хихикала.

– Наших троих бы туда! Вот задали бы всем! – словно невзначай произнес Руслан и у меня внутри потеплело. Он говорил о моих детях как о своих. Просто, с заботой и любовью. С такой гордостью, с какой лишь родитель может гордиться своим чадом. Никак не чужой человек, который готов в любой момент отказаться от неродного ребенка, как от надоедливой части интерьера.