Она таяла пред его ликом.
Участь Ночи взбередила гордый Восток.
От горечи он зарделся и, казалось, вот-вот прорвётся жгучими слезами.
И тут из-за Горы выкатился весёлый Солнечный Мяч и расхохотался над всей этой предутренней трагедией.
Так приходит Утро.
Так сохнет Ночь миллионы лет по Дню.
Бедная Ночь!
Будь она Лизой, бросилась бы в озеро и всё ясно.
Тогда хоть не рассветай.
Жена напрокат
Засвидетельствовав симпатии к фольклору, Николай с мажорного тона переходит на минорный:
Визит к женатому холостяку расстроил меня.
Прежде я не ставил под сомнение святое назначение любви. Помните? «Любовь – это факел, который должен светить вам на высших путях».
Должен?
Свети, дружок!
Но сейчас, когда я с тоской смотрел на стол с объедками месячной давности, на всклокоченную постель, на хозяина в пальто, – трон любви заколебался передо мной.
Я ясно видел, что Николаю совсем не светит.
Он смотрел мне в глаза и настырно требовал ответа на программный вопрос, украденный у Шоу:
– «Скажи, почему женщины всегда хотят иметь мужей других женщин?»
Мне ничего не оставалось, как наивно признаться, что я не женат и что проблемы столь высокого свойства не стучались ко мне за разрешением.
Ольга пожаловала из Москвы на отдых в Дрёмов.
Отпуск улыбнулся: она снова влюбилась и, кажется, намертво.
Бог весть какой ждать развязки, если б не репродуктор, который хрипел со столба:
Идея!
Надо просто жениться!
Её отпуск ещё не кончился, как они вместо кинухи на минутку забежали в загс.
Дым медовых ночей рассеялся, и Ольга узрела, что спутник очень нерентабельный.
– У других мужья как мужья. Получка – денег приволокут, хоть в подушку вместо соломы набивай. А этот половой демократ[18] таскает каждый божий день одни грязные рубахи!
– Я ж не министр. Экскаваторщик, едри-копалки!
– Другой на твоём месте ковшом бы золото загребал, а не глину, милый.
Уроки жизни случались по стечению обстоятельств.