Жена моего босса

И Руслан произнес несколько заветных слов сначала на арабском, потом на русском и вышел из мечети уже мусульманином. Теперь он назывался Руслан Аллаудин.

В шестнадцать лет, получая паспорт, Руслан взял отцовскую фамилию Умаров, стремясь по-настоящему стать частью этой большой, дружной семьи. Он давно уже сдружился с братьями, вместе они занимались спортом, устраивали нешуточные кулачные бои с мальчишками из соседнего села Гехи, вместе объезжали лошадей у дядьки в горах. И все-таки… все-таки Руслан не чувствовал себя здесь своим до конца, тосковал по дому. Только где он, этот дом, было теперь непонятно. Знойный, солнечный казахский городок на берегу Каспия? Но там ведь у него больше никого не было, из квартиры отец его выписал, и она отошла государству…

Вскоре Руслан окончил школу, так и не решив для себя, какой же уголок земли считать своим домом, получил повестку в армию и был отправлен в Афганистан. Непонятная, чужая, грязная афганская война поразила романтичного юношу. Здесь не было места никакому рыцарству, мушкетерству, благородной бесстрашной удали. Только жара, грязь, пыль, пот и запах смерти, боли, отчаяния. Первое время Руслан не мог понять, объяснить себе, зачем войска его страны вторглись на землю, которая много лет жила по своим неспешным законам и собиралась следовать им дальше. Удивительно было, что в чем-то эта чужая, враждебная земля, с бело-голубыми мечетями, цветущими садами, серебрящимся месяцем на низком и удивительно чистом небе, была ему ближе и роднее, чем какая-то условная советская Родина. Здесь все напоминало Руслану о доме отца, от него же требовали идти по этой земле в тяжелых берцах, вытаптывая все живое, неся смерть и разрушение.

Кризис, пережитый в армии, глубоко перевернул всю его душу. В конце концов Руслан понял, что сойдет с ума, если будет задумываться, кто прав, кто виноват. Признал, что он – всего лишь винтик в громоздкой военной машине, что от него требуется лишь четко выполнять приказ. Усилием воли отключил способность к сочувствию и сопереживанию, начал относиться к войне как к увлекательной дворовой игре. И жизнь сразу стала проще.

По окончании службы в армии он получил хорошие характеристики и был принят в военное училище без экзаменов. Отучился, распределился для несения службы в приграничный гарнизон на Дальнем Востоке. И снова пришлось выстраивать понятие дома заново, заново обзаводиться знакомыми, друзьями.

В военном городке рядами стояли серые пятиэтажки, напротив – здание клуба с вылинявшим, выцветшим на солнце лозунгом над дверью, Доска почета, низенькая школа для детей офицеров. Изредка, во время отпуска, наведываясь в дом отца, в благодатный, цветущий край, Руслан первое время даже чувствовал раздражение от обилия зелени, солнца, звуков и запахов этой земли. Слишком привык уже к усредненному серому пейзажу своего гарнизона, к выверенности и упорядоченности армейской жизни. Растерявший юношеский романтизм, четкое желание жить по правде, Руслан снова чувствовал себя здесь чужим. Устоявшиеся законы здешней жизни ему, перевернутому войной, принявшему армейские правила и устои, больше уже не казались верными и мудрыми. Возможно, именно в этой жизни и была правда и красота, только вот он – Руслан Умаров – для нее не годился. Как-то незаметно для себя он совсем перестал читать намаз…

В 1994 году Руслана командировали в Москву, в академию, проходить курс для присвоения звания капитана. Уже в Москве он узнал о том, что в Чечне начались военные действия, и понял, что его, вероятно, из-за национальной принадлежности и ставшей теперь опасной фамилии и отправили на учебу. В сложившейся ситуации он сделался в рядах Российской армии слабым звеном, неустойчивым элементом. «Кто знает, что взбредет в голову этому чеченцу, – наверное, рассуждало армейское начальство. – Не дай бог, еще попросится в эпицентр событий, да и устроит там какую-нибудь диверсию».

Положа руку на сердце, Руслан и сам не мог разобраться, как относиться к происходившим событиям. Отец в письмах рассказывал о тяготах военного положения, но в целом они с женой жили благополучно, все в том же доме в пригороде Грозного; о судьбе братьев отец отзывался туманно, и расспрашивать Руслан не решался: что, если Адлан и Мовлади перешли на сторону мятежников?..

Обучение его через год подошло к концу, закончилась и война, и Руслан вернулся обратно в гарнизон. Дважды он ездил в Чечню навещать родственников – но теперь это была уже совсем другая земля, разрушенная, разбитая, больная, пахнущая дымом и смертью. В городе, где прошла его юность, он почти не встречал знакомых: одни погибли, другие уехали, спасаясь от войны. Разом постаревший, суровый отец отвечал на расспросы Руслана неохотно, братья, облаченные в камуфляж, бородатые, враждебно смотрели на него – офицера Российской армии. Теперь он чувствовал себя здесь еще более чужим, чем в первые дни после приезда из Казахстана.