Жена - девочка

Но Луи Лукас предпочитал темноту — это он оставался единственным джентльменом в компании с дамами. Сначала он занял место напротив попутчика, напротив того самого джентльмена, который когда-то стрелял в его ньюфаундленда. Но это было малоприятное место, и он пересел, заняв место мистера Свинтона.

Он сделал это, отговорившись тем, что хотел бы сидеть поближе к миссис Гирдвуд.

Таким образом, Майнарда оставили без визави.

То, что произошло, казалось ему весьма странным. Да и как иначе? Около него, почти касаясь его плеча, сидела девушка, которую он когда-то любил, или, во всяком случае, восхищался ею.

Это была мимолетная страсть. Она прошла, и теперь сердце его было равнодушным и холодным. Было время, когда прикосновение этой изящной руки будило кровь и заставляло ее горячо пульсировать в венах. Теперь же ее прикосновение, поскольку они сидели рядом на одном диване, произвело на него не большее впечатление, чем прикосновение статуи, высеченной искусным скульптором.

Испытывала ли она такие же чувства?

Ему было трудно судить об этом, да и его это мало интересовало. Если у него и были чувства к ней, то лишь благодарность. Он вспомнил, как ему казалось, что именно она послала к нему на помощь посла со звездным флагом, и это подтвердила Бланш Вернон в той памятной беседе во время охоты на фазанов.

И потому он задавался вопросом: «Должен ли я заговорить с нею?»

Мысли вернули его в прошлое, он вспомнил все, что произошло между ними — ее холодное прощание на утесе, где он спас ее от наводнения; ее почти презрительный отказ на балу в Ньюпорте. Но он помнил также ее последние слова, посланные ему при выходе из танцевального зала и ее прощальный взгляд с балкона, когда он уезжал из Ньюпорта.

Эти слова и взгляд, снова всплывшие в давних воспоминаниях, заставили его повторить вопрос к самому себе: «Должен ли я заговорить с нею?» Десять раз он уже был готов начать беседу, и каждый раз не решался на это.

Времени было более чем достаточно, чтобы поговорить вволю. Хотя почтовый поезд, делая сорок миль в час, и должен был добраться до Лондона за пятнадцать минут, казалось, он никогда не доедет до станции. Время тянулось так медленно, потому что даже единым словом не обменялся в пути с капитаном Майнардом ни один из его бывших знакомых.

Все они почувствовали себя свободнее только тогда, когда показался перрон, давший им возможность избавиться от вынужденного соседства с ним!

Джулия, возможно, была исключением. Она последняя из компании покинула вагон, в то время как Майнард все еще находился там.

Казалось, она специально задержалась, в надежде на то, что разговор все же состоится.

Слова «Это бессердечно, жестоко!» — уже готовы были сорваться с ее уст, но чувство гордости остановило ее, и она быстро выскочила из вагона, чтобы избежать унижения.

Майнард также был близок к тому, чтобы заговорить. И он также подавил свое желание — гордостью, но не бессердечностью.

* * *

Он наблюдал за ними, шедшими по перрону. Он видел, как к ним присоединились двое джентльменов — один из них сделал это украдкой, как будто не желал, чтобы его заметили.

Он знал, что скрывающимся господином был Свинтон, и знал, почему он не желает попадаться Майнарду на глаза.

Майнарда более не волновали ни действия этого господина, ни — тем более — его компания. Единственной реакцией Майнарда были слова:

— Странно, что в каждом неприятном эпизоде в моей судьбе я встречаю эту компанию — в Ньюпорте, в Париже — и вот теперь в Лондоне, когда мое несчастье велико как никогда!

Майнард продолжал размышлять над этим совпадением, пока железнодорожный носильщик не усадил его в кэб, погрузив также его чемодан.

Служащий, не понимая причины витания в облаках этого странного пассажира, был недоволен.

Захлопнутая с силой дверца напомнила Майнарду о его рассеянности: он забыл дать носильщику чаевые!

Глава LXIII

«КАК ЭТО СЛАДКО, КАК СЛАДКО!»

Сидя в кэбе, Майнард благополучно добрался до своего дома рядом с Портмэн Сквер. Благодаря собственному ключу, он вошел в дом, не побеспокоив хозяйку. Хотя он был у себя дома, и кровать словно приглашала задремать, уснуть он не мог. Всю ночь напролет пролежал на ней без сна, думая о Бланш Вернон.

Встреча с Джулией Гирдвуд, которая ехала рядом в железнодорожном вагоне, отвлекла его на время, но все воспоминания, связанные с ней, исчезли, как только они расстались, так и не заговорив друг с другом.

Джулия покинула вагон, и мысли Майнарда вернулись к дочери баронета, к ее прекрасному облику, к розовым щекам и золотистым волосам.

Непредвиденное осложнение было очень неприятно, и он сожалел, что так вышло. Но все же, размышляя, он чувствовал себя не несчастным, а лишь не полностью счастливым. И как могло быть иначе после тех нежных слов, все еще звучавших в его ушах, после того, как он получил этот листок бумаги, который снова достал и перечитал при свете лампы?

Больно было думать, что папа никогда не согласится на то, чтобы она снова встретилась со своим любимым. Но он не терял надежды.