Жена чародея

Комната оказалась большой, однако скудно обставленной: здесь не было почти ничего, кроме нескольких резных кресел, точно таких же шкафов и высокой кровати на массивном постаменте и под балдахином. И сам балдахин оказался самым тщательным образом задернутым. Оставалась лишь одна-единственная узкая щель, казавшаяся входом в темную пещеру, в которой спал Фал-Грижни. И внезапно проникнувшись полной уверенностью, Верран поняла, что он вовсе не спит. Нет, он бодрствует, разумеется, бодрствует. В молчании она приблизилась к ложу, скользнула в темную щель и впервые в жизни легла рядом со своим мужем.

Глава 6

Поблизости от канала Лурейс тянулась примерно на полмили пешеходная дорожка, по которой считалось модным прогуливаться в лучах солнечного света. На террасе над этой дорожкой, которая называлась Прендивет-Саунтер, сидел маг Саксас Глесс-Валледж. Впервые за несколько недель, прошедших после поражения, нанесенного ему Фал-Грижни, он почувствовал себя в силах выйти из дому, и следы перенесенных испытаний еще можно было прочесть у него на лице, да и в движениях тоже. Вид у Глесс-Валледжа был хмурый, замкнутый; его молодое, почти мальчишеское лицо приобрело суровость, скорее подобающую зрелому возрасту. Черный плащ с двуглавым драконом он сменил на обычную уличную одежду — возможно, затем, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. На столике перед ним стояли кубок вина и чаша с фруктами, но он не прикоснулся ни к тому, ни к другому.

Валледж всматривался в толпу прогуливающихся по Саунтеру. И вот он высмотрел того, кто был ему нужен, — кряжистого мужчину в форме офицера герцогской гвардии. Перегнувшись через парапет, Валледж окликнул его:

— Эй, командир! Идите сюда, Ульф!

Лорд Хаик Ульф поднял глаза, встретился взглядом с Валледжем и с откровенной неохотой остановился.

— Слушаю?

— Поднимайтесь ко мне, командир!

Брови Ульфа удивленно поползли вверх. Он не желал иметь никаких дел с Глесс-Валледжем, да и со всеми остальными магами тоже. Ни для кого не было тайной то обстоятельство, что Ульф ненавидел Избранных — замкнутую и крепко спаянную шайку подозрительных волшебников, у которых не хватало духу даже на то, чтобы называть свою профессию так, как она называется на самом деле. Ученые-чародеи — так они предпочитали именовать себя, всячески отрицая собственную причастность к колдовству. А еще они называли себя исследователями — как угодно, лишь бы не предстать перед миром под настоящим именем! Послушать их, так весь их орден не что иное, как безобидное академическое общество, время от времени проводящее заседания только затем, чтобы обсудить философские и натурфилософские вопросы. Подумав об этом, лорд Ульф мрачно усмехнулся. Он-то знал, что это не так, да и все это знали. В распоряжении у этих так называемых ученых имелись силы и средства, какие и не снились нормальным, по-настоящему порядочным людям.

Именно знания, которыми обладали Избранные, позволяли им оказывать большое влияние на городские и государственные дела, — правда, лишь в тех случаях, когда им самим этого хотелось. Нельзя было исключать и того, что они носятся с мыслью целиком взять бразды правления в свои руки. Подумав об этом, лорд Ульф окончательно разозлился. Мысль о том, что компания непредсказуемых в своих поступках и чужеродных остальному обществу колдунов может взять под свой контроль государственные дела, казалась ему невыносимой. Такие вопросы, как сбор налогов и пошлин, продвижение по службе генералов и чиновников, переговоры с иноземными правителями, судьбы войны и мира, — все это должно было, как повелось сыздавна, оставаться под контролем наследственной аристократии, одним из представителей которой был он сам. Под контролем аристократии и, разумеется, военных. Таков нормальный порядок вещей.

К счастью, члены ордена Избранных были, как правило, слишком погружены в свои таинственные ритуалы и секретные сборища, чтобы более или менее часто вмешиваться в государственные дела, — хотя, на взгляд лорда Ульфа, и вмешательство, имеющее место, было само по себе нетерпимо. Так, по крайней мере, обстояло дело, пока магистром Совета Избранных не стал Террз Фал-Грижни, к которому лорд Ульф относился с невыразимой ненавистью. Фал-Грижни оказался человеком своенравным и властолюбивым. Фал-Грижни начал проявлять недопустимый интерес к государственным делам и оказался человеком слишком могущественным, чтобы его мнением можно было пренебречь. Лорд Ульф не принадлежал к пассивным натурам и не в его характере было терпеть не устраивающую его ситуацию, особенно если ее изменение и исправление находилось в рамках его собственных возможностей. Но все попытки устранить Фал-Грижни оказывались до сих пор безрезультатными. И вот теперь с ним, с Ульфом, хочет поговорить Глесс-Валледж. Человек он скользкий и обходительный, он тоже волшебник, но поговаривают, что он и сам стремится к свержению Фал-Грижни. Так что, как знать, беседа с ним может оказаться и небесполезной.