Жена башмачника

– Так поезжай со мной! Ты тоже сможешь найти работу – и у нас появится еще больше денег на дом. Баттиста пока будет заниматься извозом. Все должны работать!

Марко снова сел за стол. Уронил голову на скрещенные руки.

– Папа, у нас нет выбора.

Марко поднял взгляд на дочь. Он слишком устал, чтобы спорить, и был слишком подавлен, чтобы предложить другой вариант.

– Папа, мы заслужили собственный дом. Пожалуйста. Позволь мне помочь вам.

Но Марко только цедил бренди и смотрел в открытую дверь, точно надеясь на чудо.

Чиро вошел вслед за Ремо и Карлой Дзанетти в лавку-мастерскую. Внутри было очень опрятно. Башмачная мастерская состояла из одной, но очень удобной комнаты с деревянным полом и жестяным потолком. Пахло кожей, лимонным воском и машинным маслом. В центре стоял большой рабочий стол, оснащенный резаком для кожи. Над столом горела мощная электрическая лампа.

Вдоль дальней стены выстроились швейная машина и полировальный аппарат. Противоположную стену занимали полки, поднимавшиеся к самому потолку, они были завалены инструментами и заготовками, листами кожи, рулонами ткани, катушками ниток. Это рабочее место было куда приятнее, чем угольная яма в трюме «Вирджинии». Кроме того, синьора Дзанетти, похоже, была хорошей кухаркой.

В задней части лавки Ремо показал Чиро небольшую нишу со складной койкой, тазом для умывания, кувшином и стулом с прямой спинкой – все это было спрятано за плотной занавеской.

– Так же уютно, как в монастыре, – сказал Чиро, положив сумку на стул. – И лучше, чем на пароходе.

Ремо рассмеялся:

– Да, твои апартаменты в Маленькой Италии лучше, чем каюта третьего класса. Но ненамного. Так Господь заботится о нашей скромности. А вот мой кусочек рая. Прошу.

Чиро проследовал за Ремо сквозь заднюю дверь в маленький, закрытый со всех сторон садик. На каменной стене были расставлены терракотовые горшки, из которых выплескивались алая герань и рыжий бальзамин. В центре сада рос старый вяз. Его мощные ветви зеленым балдахином укрывали домик Дзанетти. Под вязом располагалась небольшая чаша из некогда белого мрамора, ныне посеревшего от копоти, – купальня для птиц. По бокам от нее стояли два глубоких плетеных кресла.

Ремо нашарил в кармане сигареты, предложил Чиро, они сели.

– Я прихожу сюда подумать, – сказал он.

– Va bene, – откликнулся Чиро, запрокинув голову и вглядываясь в крону дерева. В Альпах тысячи деревьев. Здесь, на Малберри-стрит, одно-единственное дерево с отслаивающейся серой корой и дырявыми листьями уже было поводом для праздника. – Синьор Дзанетти, я бы хотел платить вам за жилье.

– У нас договоренность, что ты работаешь на меня, а я предоставляю тебе стол и кров.

– Так же было и в монастыре, и ничем хорошим не кончилось. Если я буду платить вам, то почувствую себя в безопасности.

– Я бы не стал искать себе жильца за границей, мне нужен ученик. Письмо от моей кузины, монахини, пришло очень вовремя. Мне нужна помощь. Я пытался обучить пару соседских мальчишек, но толку не получилось. Им нужны быстрые деньги. Наши мальчишки спешат выстроиться в очередь за дневной работой в доках. Нанимаются в бригады, которые строят мосты и укладывают рельсы для железной дороги. Тяжкий труд и хорошие деньги, но они не учатся ремеслу. Профессия сможет поддержать тебя, а простая работа лишь прокормить. Мне кажется, важно уметь что-то делать руками, будь то сосиски или сапоги. Еда, одежда и крыша над головой – вот что нужно всем людям в первую очередь. Если ты умеешь производить что-то из этого, у тебя будет занятие на всю жизнь.

Чиро улыбнулся:

– Я буду изо всех сил работать на вас, мистер Дзанетти. Но, по правде говоря, я понятия не имею, есть ли у меня способности к вашему ремеслу.

– Я обучу тебя технике. Шить обычные ботинки не так уж и сложно, но некоторые люди способны на большее. Я вот в своей мастерской тачаю крепкие башмаки, а есть те, кто творит настоящее искусство. В любом случае у тебя будет кусок хлеба. В мире никогда не переведутся ноги, которым нужна пара ботинок.

Чиро и Ремо откинулись в креслах и задымили сигаретами. Мягкий табак помогал расслабиться после долгого путешествия. Чиро закрыл глаза и представил, что он дома, с Игги, и они вместе курят в церковном саду. Возможно, этот садик на Малберри-стрит станет лекарством от тоски по дому.

Ремо откашлялся.

– Чиро, ты любишь девушек?

– Очень, – честно ответил Чиро.

Ремо понизил голос:

– Тогда тебе нужно быть осторожнее.

– Да, я все понял про рыжую девушку сегодня на пристани, – смущаясь, сказал Чиро. – Во-первых, она мне не то чтобы понравилась. Просто она была хорошенькой и настоящей американкой.

– Это ее работа. Но я говорю о девушках с Малберри-стрит, с Хестер-стрит, с Гранд-стрит. Они примерно твоих лет, и здесь частенько человек десять детей ютятся в трех комнатах. А это очень утомительно. И девушки хотят как можно скорее выскочить замуж. Они ищут работящего молодого парня, который сможет их обеспечивать и заберет из семьи, где они прозябают. – Ремо положил сигарету на камень у подножия дерева.