Жемчуг богов

Лопо тряхнул головой, и сон-воспоминание рассеялся. Чуткий Олень правил волами, Безымянная дремала на плече, а юный вождь тигетов, уже оплаканный своим народом, спал или делал вид, что спит. Мальчишка все никак не мог оправиться от шока, он почти всегда молчал и старался ни на кого не смотреть. От хвори, ниспосланной бессмертным, лишь бессмертный может излечить, если на то будет его воля… Он поймал себя на том, что сам понемногу начинает думать и говорить на местный манер, витиевато и слегка высокопарно. Р-равнясь! Смирно! Равнение на команданте, прах вас побери. Свобода и процветание! Тактика партизанской войны как элемент глобальной стратегии… Не помогает. Надо скорее добраться до Сандры, хоть и страшновато это… Может, сидит она сейчас на хрустальном троне, рассылая по свету летучие корабли, и гребцы в красных камзолах без устали молотят воздух, добиваясь во славу повелительницы фантастических результатов в высоте и скорости полета. А по вечерам первобытные горцы, переодетые в кавалергардов, приходят к ней на балы и выплясывают кадриль на мраморном полу высокого зала, освещенного бесчисленными канделябрами. И прошлое для нее воистину перестало существовать в тот момент, когда все ее сны и мимолетные желания начали обретать плоть.

Итого: в голову лезет всякая чушь, и даже вполне здравые мысли и простые человеческие чувства обретают форму шизоидного бреда. Надо привыкать.

— Безымянная!

— Что? — Крик даже не заставил ее вздрогнуть.

— Я не могу больше ждать.

— Ты не хочешь больше ждать, — поправила она его. — Но куда тебе спешить? Куда спешить, если впереди вечность…

Она уперлась взглядом в затылок Чуткого Оленя, и тот натянул поводья, повинуясь ее мысленному приказу.

— Мы останемся здесь. Мы будем ждать. Ведь ты вернешься… — Безымянная не смотрела в его сторону, но он явственно чувствовал на себе ее взгляд.

76-я зарубка на Лампе, вечер

Едва показались первые вершины, он замедлил полет, ощупывая собственной бестелесностью каждый каменный выступ, каждую чахлую травинку. Он сталкивал вниз снежные наросты, и склоны сотрясались от грохота лавин. Стоило ему приблизиться, как горные единороги и снежные барсы, ощутив странное беспокойство, бросались наутек или забивались в расселины, а два капища, которые ему удалось заметить, оказались заброшенными.

Помнится, Сандра почитывала романы из времен войны за независимость… Значит, возможно, она отгрохала себе что-то вроде колониальной усадьбы — стройные колоннады, высокие арки, живые изгороди, пруд с лебедями, триста розовых кустов… Но внизу голые скалы сменялись снежными шапками. Пропасти и ледники, ледники и пропасти, пропасти и ледники… И вдруг, на третьем кругу, он почувствовал запах, который казался давно и прочно забытым: в воздухе появилась едва различимый привкус сладковатого табачного дыма и легкий аромат духов, тех самых, тех самых, и еще… Она была где-то рядом, она была где-то…

Лопо стоял на уступе скалы и смотрел вниз, где посреди крохотной высокогорной долины стоял одинокий домик с черепичной крышей. На самом деле, строение было не таким маленьким, как выглядело — два этажа, изящная мансарда, белые стены, большие окна в сад, и как будто нет вокруг ни скал, ни ледников, и канарейки, наверное, поют, псы Маргора лежат у ее ног и лижут ее колени…

Скальный карниз был таков, что на нем едва умещались его ступни, но страха высоты не было. Он никогда ничего не боялся, кроме высоты, и несколько прыжков с парашютом, которые ему пришлось совершить по службе, он вспоминал потом с содроганием — страшнее лобовой атаки на укрепрайон под Гидальго. А сейчас под ним было метров двести пустоты, но страха не было. Он даже знал, как спуститься вниз: достаточно сделать шаг.

Минуло лишь неторопливое мгновение, и он оказался возле ограды, сплетенной из легких чугунных роз, за которой действительно щебетали какие-то птахи. А дом был точь-в-точь, как летний епископский особняк при монастыре в Сано-Иво, куда Лопо пару раз сопровождал генерала Рауса.

«Первый сон бессмертного взывает к утерянному и желанному», — говорила Безымянная в тот день, когда они покинули Притвор, отправляясь на север. Да, Сандра как-то рассказывала, что до тринадцати лет воспитывалась в пансионате при монастыре. Значит, вот что так и осталось для нее домом…

Он хотел просочиться между прутьев, но ограда начала раскаляться, как только он прикоснулся к ней. Значит, здесь не может произойти ничего такого, чего не желала бы Сандра-бессмертная, Сандра-властительница… Властительница чего? Пока, наверное, у этих гор нет названия. Вот сегодня вечерком у камина за стаканчиком рома и под звуки арфы-самогудки придумаем, как будет называться королевство Сандры. Если, конечно, она сама уже что-нибудь не сочинила, Сандра-бессмертная…