Жемчуг богов

Доверенность на пользование счетом Роза хранила между ящиками кухонного стола. Она надеялась, что Зеро, выписавший ее лет шесть назад, когда на счету был хронический минус, забыл о своей старой оплошности. Пока он пропадает в каких-то джунглях, нужно было пользоваться случаем. Прежде всего — открыть собственный счет, половину перевести туда. Нет, лучше две трети или все — в конце концов, это семейный бюджет, и она имеет право… Но это завтра, а сейчас самое время обновить гардероб, заказать ужин из шести блюд с доставкой на дом, пригласить на вечер кого-нибудь из старых приятелей или новых знакомых. Нет, позже… Сначала — к Лоле. «Орден созерцателей радости» она не посещала уже года три, с тех пор, как иссякло тетушкино наследство, ее самая длинная заначка, искусно утаенная от мужа. Кроме визитов к «созерцателям» она не позволяла себе никаких левых расходов, зато их она посетила за полгода раз тридцать. Хорошо хоть, Зеро не интересовало, где она шляется с утра и до обеда — это же не с вечера до утра. Сеанс там стоил фунтов двести, но за три года все могло подорожать, и поэтому она сняла с полки здоровенный синий том в мягком переплете с солидным названием «Системный подход к анализу антропогенных и техногенных воздействий на окружающую среду» и вытряхнула из него на неряшливо застеленную кровать стайку бледно-синих бумажек, около четырех сотен фунтов, все, что оставил ей Зеро на время своего отсутствия. В конце концов, стремиться к лучшему — неотъемлемое право любого гражданина Конфедерации, даже если он — гражданка! А лучше, чем у «созерцателей» ей не было нигде и никогда. Жаль только, что «Орден» до сих пор под запретом, хотя Лола и говорила, что все это безвредно… Если б разрешили, услуги стоили бы дешевле, и народ был бы счастливее, и безобразий на улицах было бы поменьше…

Роза заметила, что она уже несколько минут торопливо идет по третьему пешеходному уровню, и ноги сами несут ее к стоянке такси. Она могла бы, не спускаясь вниз, поехать в вагоне монорельсовой дороги, тем более, что станция находилась прямо у нее под окном, и стоило это раз в пятнадцать дешевле, и по времени она ничего не теряла… Но при входе в вагон нужно было вложить в кассовый датчик личную магнитную карту, и тогда память о ее поездке навеки останется в базе данных Департамента Общественного Транспорта. А ей почему-то не хотелось, чтобы кто-то мог узнать… Хотя, конечно, ничего постыдного в этом нет… Наверняка, куча народу ходит к «созерцателям», и запрет, конечно, не более чем формальность. Иначе давно бы все салоны «Ордена» прикрыли, а содержатели на рудниках бы горбатились, как прочие преступники. Роза представила себе, как Лола в норковом манто и вечернем платье орудовала бы ломом, откалывая мерзлые куски бурой породы где-нибудь на Лабра-Ойми, и ей стало смешно. Нет, бояться совершенно нечего… Она даже чуть было не решила сэкономить и вновь подняться на станцию, но дверца такси уже распахнулась перед ней.

— Шестой сектор, девятнадцатый уровень, Бинга-Холл 117.

Водитель, даже не взглянув на нее, набрал на панели управления код маршрута, и машина сорвалась с места.

— Телик включить? — Предлагать дополнительные услуги входило в обязанности таксистов.

— Включить.

Что-то щелкнуло, и Роза увидела перед собой губастое лицо президента.

— …мая это трудное решение я думал не только о благополучии нации, но и о чести нашего народа в глазах всего мира, и еще — о чести президента в глазах народа, избравшего меня на этот высокий и ответственный пост". — Индо Кучер вцепился волосатыми пальцами в край черной трибуны и смотрел народу в глаза со сдержанной суровостью.

— Другой канал! — потребовала Роза.

— Сейчас везде одна рожа, — отозвался водитель. — По всем каналам — обращение президента. Говорит, война будет, если не проявим твердость.

Она чуть было не испугалась, что таксист окажется слишком общительным парнем и будет своей трескотней мешать ей наслаждаться предвкушением сеанса Созерцания, но тот вдруг замолчал и даже экран отключил. Водитель такси должен уметь поддержать разговор на любую тему, быть в курсе последних новостей спорта, политики, слухов, сплетен, моды, современного искусства и т. д. Но он должен чувствовать, когда надо замолчать, а когда вообще не стоит заговаривать.

Такси обычно пользовались лишь очень состоятельные люди, которым некуда было спешить, а эта пассажирка (клиентка, наездница, вобла, чаевых не даст) демонстрировала странность за странностью: то откидывалась на спинку сиденья, закатив глаза, то упиралась лбом в кресло водителя, как бы пытаясь подтолкнуть машину, то вдруг скинула туфли и подтянула к подбородку костлявые коленки, то начинала припудриваться, хотя и так вся в пудре…

— Шестнадцать-двадцать три, — угрюмо сказал водитель, когда они остановились возле входа в пешеходную галерею Бинга-Холла.

Роза сунула ему две десятки, и стремление бежать скорей навстречу «созерцанию» пересилило естественное желание дождаться сдачи. Она даже не заметила, как водитель, глядя ей вслед, покрутил пальцем у виска…