Желтый тайфун

Затем минута глубокой, полной тишины, прерываемой воркованием белых голубей где-то на крыше, и опять жалобный вопль:

— У-о-э-х-у-у!

Хейгу нестерпимо скучно. Воскресный день тянется лениво и нудно, как проповедь пастора сегодня за обедней. В доме мертвая тишина. Семья на все лето уехала отдыхать на горный курорт Цзи-Чун-Шань, близ Ханькоу. Мистер Хейг остался один в Шанхае.

— Но чем же занять день?

Обед кончен, передовая статья о твердой политике держав в Китае прочитана.

— А дальше что?

Если бы не эта проклятая летняя жара, из-за которой на две недели закрыты все увеселительные места Шанхая, можно было бы недурно провести вечер — сыграть партийку в бридж или посмотреть новый потрясающий американский фильм или же, в конце концов, съездить в бар, где пляшут фокстрот русские девицы.

Хейг подошел к окну, поглядел на море шанхайских толевых крыш, на грязные, дымные завесы порта и дальше, на голубое небо, аккуратно разлинованное телеграфными и телефонными проводами.

Черные линеечки проводов почему-то напомнили детство, туманный Лондон, скучный, чопорный колледж[21] и ученические тетради, которые он линовал так же четко и аккуратно, как провода небо.

Расплылся, отодвинулся куда-то теперешний уважаемый мистер Вильямс Хейг, и вновь вернулся просто Билли, ученик колледжа св. Ксаверия, рыжий Билли, дравшийся с приятелями, мечтавший о приключениях и в украдку от отца куривший тошнотворный и ядовитый матросский табак.

Невольно улыбнулся. Но мысль от скучного колледжа круто свернула к театру «Рильто» и негритянскому балету. И снова вспыхнуло раздражение.

Яростно нажал кнопку звонка. Приказал подавать автомобиль.

Решил прокатиться по набережной, насладиться сомнительной свежестью наступающего вечера.

Выйдя на улицу, жадно глотнул ветер, прилетевший с многоводного Ян-Цзы, крепко пахнущий речным илом. Против крыльца прижался к тротуару черный, плавно берущий и беззвучный на ходу «Ролл-Ройсс». Готовый по первому знаку мистера Хейга ринуться в пролеты улиц, авто нетерпеливо фырчал и дрожал мелкой ритмической дрожью.

Мистер Хейг взялся уже за ручку дверцы. Но вдруг отступил обратно на тротуар и огляделся. Бесконечным разметом ушла в обе стороны авеню. Спускающиеся сумерки уже скрадывали ее концы. Подумал о том, что в городе теперь неспокойно. Вчера нашли убитым американского волонтера, а на прошлой неделе портовые кули среди белого дня избили трех русских офицеров. Но истомившееся тело требовало движения.

Задумчиво потер переносицу, повернулся к секретарю:

— Отошлите авто! Я пойду пешком!

И решительно зашагал вперед.

Идти было легко и приятно. Уверенно стучат по тротуару каблуки длинноносых «джимми», ласково шелестит легкий фай-де-шик пиджака и уютно посапывает трубка, стеля через плечо мистера Хейга дымные полотна душистой «вирджинии».

Сбоку, как привязанный, не отставая ни на шаг, царапает когтями асфальт дог «Грэг». Морда «Грэга» собрана в такую же презрительную и брезгливую гримасу, как у мистера Хейга. Как будто собака рабски копирует своего хозяина.

Сзади на почтительном расстоянии — личный секретарь, он же переводчик.

Быстрые движения, легкий встречный ветерок окончательно выбили дурное настроение, безотчетную хандру. Мистеру Хейгу весело. Привычно развертывается клубок мыслей. В порту уже разгружен громадина «Грелль-Пенисворт». Его трюмы выбросили неимоверное количество ярдов дешевых английских материй. Этот товар в ходу у косоглазых варваров. Его расхватывают в несколько месяцев. А это уже шестая партия, и она, как всегда, положит в карман мистера Хейга кругленькую сумму барыша. Еще два-три таких выгодных дельца, и можно будет бросить эту страну дикарей и уехать с туго набитым карманом в родную Англию.

Развеселившись окончательно, загнусавил модную шансонетку:

Ах, мисс Эльжбет,
Не будьте так строги,
И дайте мне напиться
Из вашего стакана…

Но настроение искало выхода. Бросил через плечо секретарю:

— Алло, мистер Ричард, как живете?

Не привыкший к такой внимательности секретарь удивленно вскинул брови. Но ответил почтительно и благодарно:

— Благодарю вас, сэр, хорошо! Как чувствуете вы себя, сэр?

— О, очень хорошо!..

Все хорошо: и что вечер тих и ласков, что чуть-чуть освежает ветерок, что в порту ждет обратно похода в Англию уже пустой «Грелль-Пенисворт», а, главное, хорошо то, что за это он получит извещение от «Сити-банк» об увеличении его текущего счета еще несколькими десятками тысяч фунтов стерлингов.

Спокойный переулок неожиданно вывел на аристократический Нанкин-роод, главную артерию Шанхая. Сразу пахнуло бензинной гарью, смешанным запахом магазинов, человеческим потом, терпкой вонью тающего под солнцем асфальта. Нанкин-роод, словно горячечный больной, колотился, несмотря на воскресный день, в неуемной лихорадке. По сплошь асфальтированной улице непрерывным потоком лились трамваи, авто, рикши. Продавец похлебки, с котлами на обоих концах коромысла, беспомощно застрял посредине улицы и умоляюще смотрит на рослого полисмена-индуса.