Желтая пилюля

- Да, вероятно, - проговорил он. - Вероятно, вы правы. Но на сознательном уровне я думаю - это, конечно, все шутки подсознания, - что я просто уловил схему ваших иллюзорных представлений, так что, опираясь на данные вами один-два ключевых элемента, я могу достроить картинку. Но я стараюсь... доктор Элтон.

- Прекрасно, - от души сказал Седрик. - Тогда до завтра, время то же. Я думаю, завтра мы преодолеем иллюзию.

Когда полицейские увели Джеральда Бочека, Седрик вышел в приемную.

- Отмените прием на сегодня, - распорядился он.

- Но почему? - поразилась Хелена.

- Потому что мне не по себе! - рявкнул Седрик. - Откуда псих, которого я никогда не встречал раньше, может знать номер вашего домашнего телефона?!

- Из справочника.

- Будучи заперт в палате для буйных психиатрического отделения городской клиники? - язвительно возразил Седрик. - И к тому же, откуда он узнал вчера ваше имя?

- То есть как откуда?! Прочел, конечно, на табличке. У меня на столе.

Седрик опустил глаза на бронзовую табличку.

- Действительно, - хмыкнул он. - Конечно. Совсем про нее забыл. Так привык к табличке, что перестал ее замечать.

Он резко повернулся и ушел в кабинет.

Он сел за стол. Встал. Прошел в стерильно-белую маленькую лабораторию и дальше, мимо внушительных электронных аппаратов - к стеклянному шкафчику с лекарствами. Там, на верхней полке, стояло то, что было нужно Седрику, - запечатанный флакончик. Внутри ярко желтела сотня пилюль. Седрик вытряхнул одну на ладонь и убрал флакончик на место. Вернувшись в кабинет, он сел и положил пилюлю на страницу открытого ежедневника.

В дверь постучали и сразу открыли ее - вошла Хелена.

- Я отменила все встречи на сегодня, - сказала она. - Может, поедете играть в гольф? Перемена обстановки была бы... - Тут она увидела пилюлю, желтевшую на белой странице ежедневника, и умолкла.

- Чего вы испугались? - спросил Седрик. - Не того ли, что можете исчезнуть, если я приму это?

- Не надо так шутить, - сказала Хелена.

- Я не шучу, - возразил Седрик. - Когда вы сказали о бронзовой табличке с вашим именем, я взглянул на стол - да, табличка там была. Какуюто секунду она выглядела расплывчатой, как недопроявленный снимок, затем стала твердой и ясной... И я вдруг вспомнил, что первое, что я делаю, когда беру нового секретаря, - это заказываю для нее бронзовую табличку с именем. А когда она увольняется, дарю ей эту табличку на память.

- Но ведь так оно к есть! - с жаром подтвердила Хелена. - Вы мне это рассказывали, когда я только начала работать у вас. И тогда же сказали, что я должна обещать, что никогда не приму от вас приглашение на ужин или любое другое приглашение... в этом роде, потому что дело и удовольствие мешают друг другу. Вы это помните?

- Помню, - ответил Седрик. - Превосходный пример того, как подсознание превращает в моей реальности ваш отказ в мой собственный прежде чем мне откажете вы. Сохранение удовлетворенного эго - первый принцип безумия.

- Но это же все не так! - закричала Хелена. - Милый, я же здесь! Это же реальность! Мне все равно, можешь меня выгнать - но я люблю тебя и всегда любила, и ты не должен позволять этому убийце вывести тебя из равновесия! И вообще я думаю, что он вовсе не сумасшедший - просто притворяется, чтобы не отвечать за преступление!..

- Вы так думаете? - с интересом спросил Седрик. - Что же, возможно и это. Но для этого ему надо знать психиатрию по меньшей мере не хуже меня... Видите? Вот вам еще и мания величия.

- Конечно, - слабо засмеялась Хелена. - Наполеон был, очевидно, безумен, коль скоро считал себя Наполеоном.

- Может быть, - нетерпеливо ответил Седрик. - Но вы должны признать, что, если вы реальны и если я приму пилюлю - с вами ничего не случится. Пилюля лишь подтвердит, что воспринимаемое мною реально.

- Но вы целую неделю не сможете работать!

- Не слишком высокая цена за сохраненный рассудок, - отрезал Седрик. - Я приму ее.

- Нет! - закричала Хелена, пытаясь схватить желтый шарик. Но Седрик успел взять его первым, увернулся от рук секретарши и кинул пилюлю в рот. Громко проглотил. Затем откинулся в кресле и с любопытством взглянул на секретаршу.

- Скажите, - мягко спросил он, - скажите, Хелена... вы ведь все это время знали, что являетесь лишь плодом моего воображения? Я хочу знать это, потому что... - Он зажмурился и сжал голову руками.

- Боже! - выдохнул он. - Я, кажется, сейчас умру! Мне не было так плохо, когда я принимал ее впервые... - Внезапно шум в его голове прекратился, мысли прояснились. Он открыл глаза.

...На планшет-стенде перед ним лежал опрокинутый флакончик с пилюлями. Желтые горошины раскатились по всему планшет-стенду. У дальней стены рубки лежал Джерри Бочек, прислоненный спиной к одному из четырех шкафов со снаряжением. Джерри крепко спал. Его опутывало столько веревок, что он никак не мог бы сам подняться на ноги. А вокруг Джерри стояло еще три шкафа; на двух обгорела и облупилась от жара краска, а у третьего была выжжена дверца.

И наконец в рубке имелись полусожженные тела пяти голубочешуйчатых венерианских ящериц.