Железный крест

– Знаю, – ответил Клос. – В понедельник вместе с гауптштурмфюрером Лехсе начинаю следствие по этому делу.

– За это нужно благодарить всевышнего, – промолвил Рутинский.

– При чем тут бог? – раздраженно пожал плечами Клос. – Не думаете ли вы, что у меня будет возможность спасти его? Не исключено, что первым, когда его начнут избивать, будет названо именно мое имя.

– Эдвин не скажет, ничего не скажет.

Клос усмехнулся. Он видел людей, казалось бы, сильных и честных, которые умоляли, чтобы их казнили, а когда приближалась смерть – предавала самых близких им людей, обрекая их на такие же муки.

– Знаю его с пятнадцати лет, еще по Берлину и Гамбургу. Если не сможет выдержать, то раздавит ампулу, скрытую под пломбой зуба. Могу вас заверить, что Эдвин не утратит хладнокровия. Если бы мы могли что-нибудь сделать для него…

– Что? – усмехнулся Клос. Рутинский раздражал его. – Организовать нападение? Отбить его с оружием в руках?

Рутинский молчал. Клосу стало жаль его, он почувствовал что-то вроде угрызений совести. Но тот не заметил этого.

– Вы же знаете, – сказал Рутинский, – Эдвин Вонсовский – благороднейший человек. Как вы думаете, почему он работает с нами? Карьера? Плевал он на карьеру! Как мне кажется, он вообще не любил военную службу. Деньги? Смешно. На берлинскую группу Эдвин истратил больше своих денег, чем государственных. Так что и это отпадает. Он ненавидел нацистов, и я со всей ответственностью могу это подтвердить. Эдвин был настоящим актером, которому не суждено было сыграть роль на сцене. Он играл ее в жизни и готовился к будущим «выступлениям» со всей серьезностью и необыкновенной старательностью. В 1935 году, после ликвидации нашей прежней сети, мы решили создать хотя бы какую-нибудь легальную организацию, которая позволила бы нам действовать. Создали фиктивное торговое предприятие: гамбургское южноамериканское общество по закупке и продаже кофе. Это была надежная ширма для нашей настоящей деятельности. Так вот Эдвин действительно начал торговать кофе. Мало того, стал одним из ведущих предпринимателей в этой отрасли торговли. Мог бы быстро нажить состояние. Вы понимаете, к чему я клоню?

– Нет, – откровенно признался Клос.

– Мы не можем спасти Эдвина. А впрочем, я не знаю, хотел бы он этого сам или нет. Известно ли им, – Рутинский вдруг резко изменил тему разговора, – что содержат микрофильмы?

– Да, – ответил Клос.

– Тем лучше, – пробормотал Рутинский. – Если мы не можем спасти Вонсовского, то должны помочь ему сыграть еще одну роль, самую главную в его жизни.

Клос начал кое-что понимать.

– Вы хотите, чтобы Вонсовский начал называть своих сообщников?

– Да, – ответил Рутинский. – Надо, чтобы он выдал сообщников, на которых вы ему укажете – огромную шпионскую сеть, в которой появится несколько их сановников, а там пусть грызутся между собой…

– Нет, я предлагаю другой вариант, – тихо сказал Клос, чувствуя внезапный прилив симпатии к Рутинскому. – Думаю, что это будет наилучший выход из создавшегося положения, – продолжал Клос. – Заговор, внутренний заговор. Что вы скажете на это?

– Вы имеете в виду донесения Эдвина три месяца назад? О попытке группы берлинских генералов установить контакты с представителями союзников в Стокгольме?

– Не беспокойтесь, я думаю не о настоящем заговоре. Тех, кто в действительности готовит заговор против Гитлера, оставим в покое, а для Дибелиуса и Рейнера приготовим нечто другое.

– Ну что ж, остановимся на этом, – ответил Рутинский. – Доложим Центру. Попросим одобрить план и список кандидатов. – Он как-то сразу ожил, помолодел. – Главное, чтобы Эдвин точно понял, что мы от него хотим, чтобы он сказал не больше того, что нужно.

Клос возвращался с Волчьей в приподнятом настроении. План, который они обсуждали с Рутинским, только на вид казался безумным. Механизм террора третьего рейха был так сложен, связи между отдельными звеньями так запутаны, а разделение обязанностей было столь неясным, что игра, которую он намеревался начать, стоила свеч.

Вонсовский, даже обезоруженный, изолированный в тесной камере, лишенный друзей и связей, изобличенный как враг рейха, может еще поразить противника, и он это наверняка сделает. А сегодня Клосу предстояло выполнить одно важное дело. Он взял рикшу и приказал везти его в Жолибож. Доехав до площади Инвалидов, пошел вниз по течению Вислы узкими, темными улочками пригорода, но скоро понял, что здесь ему делать нечего: перед виллой в стиле модерн, которая, как ему было известно, принадлежала Вонсовскому, двое полицейских в темно-синих мундирах грели руки над чуть тлеющим костром. Теперь быстро к зданию абвера.