Железный Хромец

Джелал ад-Дин, отважный воин, но ограниченный человек, горел желанием продолжать борьбу, но сам был неспособен ее организовать, а потому он несказанно обрадовался приезду Карач-мурзы, ум и бескорыстие которого были ему известны с детства.

Радость его возросла стократ, когда Карач-мурза сообщил, что посольство его увенчалось полным успехом и что Тимур обещал им свою помощь.

– Если так, собаке Идику конец! – воскликнул он. – Я объявлю себя великим ханом, и мы будем продолжать войну!

– Ты, наверно, плохо меня слушал, – промолвил Карач-мурза. – Я сказал, что Тимур обещал выступить против Идику, когда возвратится из похода на Китай. А этот поход он рассчитал на два года. Если ты, не дождавшись его, начнешь воевать с Идику один, то конец тебе, а не Идику.

– Что же ты советуешь делать?

– Ждать Тимура. А пока сидеть тихо и накапливать силы.

– Хорошо, агай[145], я сделаю так, как ты говоришь. Но ты не оставишь меня? Ты мне поможешь и дальше своими мудрыми советами, как помогал всегда моему отцу?

Карач–мурза ответил не сразу. Он уже устал от этой бурной кочевой жизни и беспрестанных походов, чувствовал, что силы его уходят, ему хотелось покоя. Служить Тохтамышу до конца он считал своим долгом, ибо с самой колыбели судьба их связала тесными узами. Но разве он должен служить еще и его сыновьям, которых тринадцать, и все они будут без конца воевать и добиваться престола?

Он уже хотел ответить отказом, но вспомнил, что Джелал ад-Дин был лучшим другом его убитого сына Рустема, вспомнил и то, что Тохтамыш любил его больше всех остальных своих детей. И, вздохнув, он промолвил:

– Я прожил шестьдесят три года и из них, наверно, половину провел в седле. Полученным ранам давно потерял счет. Я уже становлюсь стариком, Джелал. Но я останусь с тобой, пока Тимур не возвратится из Китая и не откроет тебе путь в Сарай-Берке.

– Да продлит Аллах твою славную жизнь еще на сто лет, агай! Клянусь тебе: когда я стану великим ханом, во всей Орде не будет человека более почитаемого, чем ты! И я сам буду чтить тебя, как отца.

Джелал ад-Дин был доволен и мысленно уже видел себя на престоле великих ханов. Но его ожидал жестокий удар: через неделю пришло известие о смерти Тимура. А еще две недели спустя другое: Эдигей стягивает войска к верховьям реки Иргиз. Никаких иных врагов у него здесь не было, и это с предельной ясностью говорило о том, что он намерен этим же летом двинуться в Зауралье и привести к повиновению непокорные ему улусы.

Теперь уже обоим царевичам приходилось думать не о престоле, а о спасении жизни. Последнее целиком относилось и к Карач-мурзе: он знал, что Эдигей не простит ему его преданности Тохтамышу, а также оскорбления, полученного в ставке Тимура пятнадцать лет тому назад. И когда они собрались на последний совет, он сказал племянникам:

– Скоро Идику будет здесь полным хозяином, ибо нет никого, кто бы мог ему в этом помешать. Теперь во всей Орде не останется такого угла, где бы он нас не достал. Не знаю, что будет потом, но сейчас всем нам нужно бежать отсюда. Вы молоды и хотите продолжать борьбу, да поможет вам в этом Аллах! Но для того чтобы победить Идику, вам надо найти нового могущественного покровителя, которому было бы выгодно сделать для вас то, что хотел сделать Тимур. Его сыновья и внуки вам не помогут потому, что теперь они будут долго воевать между собою. Но у Идику есть еще два сильных врага: московский князь Василий и литовский князь Витовт. И если не один, так другой из них может дать вам прибежище и помощь.

– Куда же нам лучше ехать? – уныло спросил Дже-лал ад-Дин. – В Москву или в Литву?

– Если бы вы искали спокойной жизни, я бы сказал: лучше в Москву. Но вы хотите воевать с Идику, значит, для вас лучше Литва: князь Витовт еще не отплатил Идику за свое поражение на Ворскле и, может быть, он захочет сделать вас орудием своей мести. Завтра я еду в Карачель, а оттуда прямо в Литву. Князь Витовт давно звал меня к себе и обещал мне улус, если я не смогу оставаться в Орде. Да свершится воля Аллаха! Если литовский князь не забыл своего обещания и примет меня хорошо, я там останусь. И я буду говорить с ним о вас, а потом пришлю к вам гонца. Но если Витовт сейчас не захочет вас принять или если войско Идику двинется сюда раньше, чем придут вести от меня, тогда бегите в Москву.

Три дня спустя Карач-мурза был уже в Карачеле. Тут все дремало в обычной ленивой тишине. Апрель уже приближался к концу, кругом победно зеленели степи, а в полные воды Миаса с берега засматривали плакучие ивы, охорашиваясь друг перед другом в своем первом весеннем наряде. Все сейчас казалось тут обновленным и юным, и только разбросанные по косогору незатейливые строения еще больше почернели и вросли в землю. Городок, построенный князем Василием Пантелеевичем, был ровесником Карач-мурзы, он тоже успел состариться.