Желание моего сердца

Когда все расселись за большим столом, Блайд почувствовала, как се сердце наполняется радостью. Они действительно были настоящей семьей! Судя по выражению лица Брендона, он думал о том же.

— Мама Блайд, а где теперь ребеночек? — спросила Миранда.

— Он внутри меня.

— А как он туда попал?

— Твой папа посадил его туда. Ну, как цветок, который сажают в саду.

— А-а! — Видимо, этот ответ вполне удовлетворил малышку. — А как он выйдет наружу?

Услышав, как смеется Роджер, Блайд покраснела. Лицо Брендона тоже залил румянец смущения.

— Ты не хочешь показать Брендону Перикла и Аспазию? — спросила Блайд, желая отвлечь девочку от разговора на деликатную тему.

— А кто это? — спросил Брендон.

— Это мои пони, — с готовностью ответила Миранда. — Хочешь, пойдем и покормим их морковкой.

— Это будет здорово. — Брендом встал из-за стола. — Куда идти?

— Старшие братья всегда подают своим сестрам руку, — наставительно произнесла Миранда.

— О, прошу прощения, — улыбнулся мальчик и протянул ей руку.

Взявшись за руки, дети вышли из зала. Роджер тоже поднялся.

— Мне нужно несколько часов поработать в кабинете, — сказал он. — Увидимся за ужином.

Блайд сумела скрыть свое разочарование: впереди их ждали долгие годы совместной жизни, так что несколько часов ожидания ничего не значили.

Она вспомнила, как точно так же сидела одна за столом в свой первый вечер в замке Дебре. «Как все изменилось с тех пор, — подумала она, поглаживая себя по животу. — Не беспокойся, маленький Аристотель, твой папа будет с тобой!»

Заметив мажордома, Блайд подозвала его к себе. Боттомз приблизился, неся перед собой поднос, заваленный письмами.

— Да, миледи.

— Что это за письма?

— Они пришли, пока его светлость был при дворе.

— Я сама отнесу их ему. — Блайд не пришлось принюхиваться, чтобы ощутить сильный запах гардений, исходивший от корреспонденции. — Комната для Брендона уже приготовлена?

— Да, миледи.

Боттомз поставил поднос на стол и удалился.

Блайд не отрываясь смотрела на письма. Она знала, что поступает неправильно, но не могла допустить, чтобы леди Гардения разрушила их отношения с Роджером.

Все конверты, лежавшие на подносе, были подписаны одним и тем же витиеватым почерком. Блайд схватила их, подошла к камину и бросила в огонь.

«Мать-Богиня, прости меня», — мысленно произнесла она. Конечно, бабушка Чесси полностью одобрила бы такой поступок, однако сама Блайд в душе корила себя за содеянное. Но, с другой стороны, что ей еще оставалось делать? Их брак был так непрочен, что она не могла допустить еще одной возможной измены со стороны мужа!

Придя вечером в свою комнату, Блайд переоделась в ночную рубашку, приготовленную для нее Дейзи, затем отнесла платье в гардеробную и тут только заметила серебряный колокольчик, уныло висевший у закрытого окна.

Блайд улыбнулась и распахнула окна. Однако колокольчик так и не зазвенел, потому что снаружи не было ветра и воздух был совершенно неподвижен. Блайд вздохнула и вернулась в комнату. Она намеренно оставила дверь в гардеробную открытой, чтобы ночной ветерок оживил колокольчик. Подойдя к окну, она увидела в небе одинокую звезду. Эта звезда напомнила ей мужа, душа которого была так же одинока и неприкаянна.

И тут Блайд вспомнила о дневнике своей покойной свекрови. Она достала его из письменного стола и открыла первую страницу. Записи начинались с марта 1563 года, за восемь месяцев до рождения Роджера.

— Ты ложишься? — раздался голос.

Блайд вздрогнула и обернулась: ее возлюбленный стоял рядом с дверью, разделявшей их комнаты. На нем была темно-синяя ночная рубашка.

— Да, — ответила Блайд, убирая дневник на место, затем задула свечу и направилась к кровати.

Роджер закрыл за собой дверь и приблизился к жене.

— Ты хочешь спать вместе со мной? — спросила Блайд.

— Зимой всегда теплее спать вдвоем, — ответил Роджер, не глядя на нее.

— Ты прав, — согласилась Блайд, затем откинула одеяло и легла. Роджер устроился рядом.

Чувственная дрожь охватила Блайд. Почему Роджер вдруг решил разделить с ней постель? Неужели он хочет, чтобы они действительно жили как настоящие муж и жена?

— Твоя кровать больше, — произнесла Блайд. — Ты не думаешь, что у тебя нам будет удобнее?

— Мне нравится, как здесь пахнет, — признался Роджер.

— Где?

— В твоей спальне. Здесь твой запах.

— И что это за запах?

— Ты пахнешь розами.

— Спасибо, — улыбнулась Блайд.

Вдруг Роджер повернулся к ней спиной и бросил через плечо:

— Спокойной ночи.

Значит, он не собирался прикасаться к ней, разочарованно подумала Блайд. И тут она услышала свой любовный колокольчик.

«Иди, Роджер, — звал он, — отдай свое сердце Блайд».

Блайд закрыла глаза. Она знала, что Мать-Богиня поможет ей.

— Что это там звенит? — спросил Роджер и сел на кровати.

Блайд растерялась: она не могла открыто признаться лорду, что колокольчик — часть ее любовного заклинания.

— Этой мой колокольчик, — наконец произнесла Блайд.

— Какой колокольчик?

— Я повесила колокольчик напротив окна гардеробной. Когда дует ветер, он звенит.

— Что за глупость — открывать окно зимой!