Жду тебя

Это было совсем не то, чего я ожидала. Я слегка повернула голову и обомлела. Наши губы были всего в сантиметре друг от друга, и сразу вспомнились слова Брит о том, что он обязательно поцелует меня. Я с трудом пошевелила языком.

– На самом деле ты думал иначе?

– Нет, – сказал он, и его лицо стало серьезным, когда он провел рукой по моей спине. Он опустил голову, прижавшись виском к моему виску. – Сегодня ты красивая.

У меня перехватило дыхание.

– Спасибо.

Он больше ничего не сказал, лишь сделал неуловимое движение. Его губы коснулись моей щеки, и я замерла в его руках. Мое сердце оглушительно стучало от возбуждения, и не только. Что это было? Страх? Не его ли привкус я ощущала во рту? Он появился ниоткуда, совсем не вовремя напоминая о себе. Во мне боролись два желания – остаться в этих объятиях и вырваться из них.

Кэм скользнул губами по моей щеке, а потом потерся носом о кончик моего носа. Я чувствовала на губах его теплое дыхание с ароматом сладкого шоколада. Будет ли оно таким же на вкус? Во мне взыграло любопытство, и я приподнялась, ухватившись за его твердые плечи.

– Эвери?

Я закрыла глаза.

– Что?

– Тебя никогда еще не целовали?

Мой пульс подскочил до небес.

– Нет.

– Просто чтобы все было понятно между нами, – сказал он. – Это не поцелуй.

Я в изумлении уставилась на него, и в тот же миг его губы коснулись моих. Это было сладкое скольжение, нежное и порхающее, но до обидного мимолетное.

– Ты поцеловал меня, – выдохнула я, впиваясь пальцами в мягкую ткань его пуловера.

– Это не поцелуй. – Его губы щекотали мои, когда он говорил. Волна мурашек пробежала по моей спине. – Помнишь наш уговор? Если бы мы целовались, тогда твоя поездка ко мне домой могла бы означать что-то более серьезное.

– О-о. Конечно.

– И это тоже не поцелуй.

Когда он прижался ко мне губами, меня это захватило настолько, что я уже не могла, да и не хотела думать ни о чем другом. Только его рот существовал для меня в этот миг. Блаженное тепло разлилось по моему телу, спускаясь от шеи вниз, к груди и дальше к бедрам. Он целовал меня нежно, вычерчивая губами контур моих губ. Глубоко во мне что-то поднималось, росло, вызывая сладкую боль. Я прильнула к нему, когда он чуть сдвинулся, и вдруг оказалась на спине.

Кэм склонился надо мной, и я почувствовала, как пружинят его крепкие мышцы. Соприкасались только наши рты, и я не знала, чего во мне больше – облегчения или разочарования. Но его губы… о боже, они целовали меня. Медленно и неуклюже, я пробовала отвечать на его поцелуй, такой уверенный, искусный, отточенный практикой. Я боялась, что делаю все не так, но вот из его груди вдруг вырвался глубокий стон, и я инстинктивно угадала, что это знак одобрения. Крупная дрожь сотрясла мое тело. Боль, пугающе незнакомая, нарастала во мне, усиливалась.

Его рот становился все более настойчивым, словно уговаривая мои губы раскрыться. Голова пошла кругом, когда его язык пробился внутрь, и я почувствовала его прикосновение. Я едва не задохнулась от восхищения, но язык проникал все глубже. Я отдалась этому поцелую, до боли впившись пальцами в его бицепсы, выгибая шею. От него пахло шоколадом и мужчиной, и я изнемогала от томления, разлившегося внизу живота, что сразу вызвало у меня легкий приступ паники. Но она тут же улетучилась, когда его язык скользнул по моему нёбу и вырвался наружу. Подняв голову, он поймал зубами мою нижнюю губу, и я откликнулась счастливым стоном. Мы оба тяжело дышали.

– Все еще не поцелуй? – спросила я.

Кэм откинулся на спинку дивана и приподнял меня, усаживая рядом. Его глаза, все такие же синие, горели огнем и желанием. Меня обдало горячей волной. Дыхание стало сбивчивым. Руки все еще сжимали его плечи. Он потянулся ко мне, обвел пальцем контур моей нижней губы и снова прильнул к ней.

– Нет, это был не поцелуй. – Его губы искушали меня, дразнили своими невесомыми прикосновениями. – Это пожелание спокойной ночи.

Глава 17

Кэм давно ушел, а я все не могла заснуть. Эта бессонная ночь была не похожа на все другие. Она была особенной, неповторимой. Мое тело, изнывающее от боли, обжигающе горячее, казалось мне чужим. Я уже сбросила с себя одеяло, но даже тонкая простыня царапала кожу. Я перевернулась на другой бок, кусая губы, крепче сжимая бедра.

Я ненавидела Кэма.

Ну, не в том смысле…

Но я ненавидела его за «пожелание спокойной ночи», за то, что он ушел, оставив меня возбужденной настолько, что при малейшем движении моя сверхчувствительная кожа требовала большего.

Большего.

Нет, я не могла ненавидеть Кэма.

Снова плюхаясь на спину, я сбросила простыню. Прохладный воздух обдувал мои голые руки и грудь. Под хлопковой майкой мои соски затвердели, их как будто пронзали тысячи иголочек, и этот зуд уже начинал бесить.