Жду, надеюсь, люблю...

— Ну, — развел Слава руками, — наши представления о людях часто абсолютно неверны. И это нормально, не грузись!

Ванька неопределенно хмыкнул. Резиново улыбнулся.

— А почему, Вантос, ты никогда девушек не водил в ресторан?

Колись дальше, братец… Осторожно будем тебя раскалывать.

— Да просто у меня с ними как-то иначе выходило, — нехотя промямлил он. — Так жизнь повернулась, наверное… Потому меня твой рассказ удивил.

Нет, опять ничего не поймешь. И вот по части девушек… Или Ванька девственник? Нераспатроненный? Потому и странно себя ведет, и о девицах непонятно говорит?

Например, как-то Слава сказал брату, что забегал в одну редакцию, а там вокруг — красивые женские лица и пышные тела. И Ванька в бешенстве брякнул:

— Ты неисправим!

Ну, о вкусах, господа, не спорят. Почему его бесило, что Славе пухлые нравятся? Загадка… В другой раз Слава продекламировал:

— «Как много девушек хороших… Как много ласковых имен…»

А Иван в ответ с непонятным выражением вздохнул и важно произнес:

— Но ни одна из них не может!.. Звучало грязновато. Слава очень удивился.

— Так ведь «лишь одно из них тревожит…».

— Без девушек обойтись несложно, — хмуро отозвался Ванька.

Ну да, наверное… А нужно ли?

— Я вообще о другом говорил: о том, что влюбленность творить помогает, жить, дышать… Это хорошее чувство.

— Девушек можно заменить кошками, — внезапно заявил Иван. — Кошка в доме — и больше ничего не надо!

И опять Слава нехорошо изумился. Будь сказано это весело, в шутку, — он бы сам поддакнул и в ответ посмеялся. Но сказано было серьезно. Словно стоит перед Иваном огромная задача — без девушек обойтись. И есть проблема, о которой он молчит. Слава это давно чуял. Брат никогда никого из своих клубных девушек не целовал и не обнимал. А Славка, наоборот, — постоянно чмокал да обвивал за талии. И это жить не мешало, а только, наоборот, взбадривало.

Да, пока они друг друга не поняли — Ванька упорно не желал идти навстречу. Слава ему почти все уже о себе выложил… Братья — близкие люди по недоразумению… А это часто бывает. Бедная мама…

Братья оказались несовместимыми. Да, Слава не ихний. Совсем не такой, какие клубятся вокруг Ваньки. А что тут ужасного? Но на нудистский пляж не ходят в плавках — вот и все. Впрочем, не надо судить других… А сам Славка не странный? А вокруг нет людей со своими тараканами в голове?

Понятие «не наш» — очень тонкое, его трудно рационально объяснить, в этом вся фишка. Но ощущение однозначно: наш человек или нет, вписывается в компанию или совершенно чужой там. И его чуждость никак не связана с какими-то отталкивающими чертами, со сквозящей в человеке скользкостью, прорывающейся на волю. Нет-нет, усё вроде абсолютно нормально, но видно: он здесь не к месту, и рядом с ним другие не будут раскрепощены и адекватны. И ничего не поделаешь с этим отторжением, увы…

Да ну, брось, сказал себе Славка. Не будь мнительным… И не надо никого провоцировать. Нужно быть предельно осторожным.

Слава вспомнил наивную булочку, встретившуюся ему в Третьяковке. Они ведь даже телефонами тогда обменялись… Куда она провалилась, эта кареглазая?… Слава порылся в своей хаотичной телефонной книжке и нашел телефон Лены. И позвонил.

Она его сразу вспомнила и обрадовалась.

— Ты почему в клуб не ходишь? — напрямик спросил Слава.

Лена помялась:

— Да сессия была… Дела всякие…

— А ты этот клуб хорошо знаешь? Она вновь помолчала.

— Знаю…

— Тогда ответь мне на один вопрос. Вроде там ребята нормальные, но настроенные агрессивно антиалкогольно. Почему?

Лена опять смутилась.

— Ну, просто потому, что молодые, и настрой у них — на здоровый образ жизни, на чистоту…

— Молодые люди бывают разные, — возразил Слава.

— Да, но все-таки современный молодой человек ориентируется на спорт…

— С одной стороны — да, ас другой — он и бутылочку пива любит в руке держать. Одно другому не мешает.

— Ну, это рекламный образ, — пробурчала Лена. — А парень, который подал идею этого клуба и основал его, не пил. Отсюда традиции клуба. Наш клуб — это не просто тусовка. Он особый. Ты читал манифест о его целях и задачах? В институте висит на стенде.

— Нет, не читал. Не вникал. Ходил как вольнослушатель. Я вообще человек независимый — приду, посмотрю, уйду. Но как-нибудь прочту.

— Наверное, ты думаешь, там слова общие, официозные и не особо интересные, в манифесте? — догадалась Лена.

— Да, и это тоже. Ясен пень.

— Ан нет. Там принципы изложены: клуб для духовного развития, для самосовершенствования. И туда надо приходить в особом настроении, чистым, готовым к интеллектуальным дискуссиям. Идея этого клуба далека от любого кафе, где говорят обо всем, о чем угодно. Это тебе не клуб танцев или клуб по интересам вроде тусовки рыболовов или охотников. У нас все ориентированы на чистоту, на романтику, — продолжала бубнить Лена. — Поэтому не могут приносить выпивку. Она провоцирует плотские желания. Обычно сексуальная раскрепощенность там, где вино и водка. Есть, конечно, тусовки, где выпивка непреложна, — это богема. Но наш клуб — не богемная среда.