Жду, надеюсь, люблю...

На свадьбу ни он, ни его сестра не пришли. Но дочь Макара все-таки позвонила с поздравлениями, пусть даже делаными, сказанными нехотя, через силу и сквозь готовую в любую минуту прорваться нездоровую насмешку или ядовитый хохот. А сын вообще сгинул, хотя Макар отправил ему телеграмму на тот загадочный адрес в Подмосковье, по которому сын никогда не жил, но откуда ему исправно и четко доставляли всю корреспонденцию.

— Нет и не надо! — проворчал не слишком довольный всем этим Макар. — Без детей спокойнее, если смотреть правде в глаза!

А что он, собственно, думал? На что рассчитывал? Что взрослые дети завизжат от радости, услышав о его второй жене, которая ему в дочки годится и моложе их самих? Смешно… Но Макар Макарыч оскорбился и надулся.

Первые три месяца «молодые» провели дружно и счастливо. Макар потакал Аринке во всем, исполнял все ее капризы и желания. А она только того и добивалась. Она находилась на самой вершине блаженства. И даже смутно не догадывалась, насколько кратковременно любое блаженство на земле. Хотя могла бы кое-что понять.

И наконец на голову счастливо и нежно воркующих молодоженов свалился карающим ястребом сын Макара Макарыча Вадим.

Арина была в тот день дома одна. Вернувшись из Гнесинки, она наспех пообедала — есть она теперь любила только с мужем, который увлеченно готовил на двоих и оказался в качестве повара почти великим мэтром, демонстрирующим потрясающие способности кулинара, — и села заниматься. Приближалась весенняя сессия. Вдруг входная дверь открылась, и кто-то вошел в квартиру.

Кто это? — с тревогой подумала Арина, отодвигая книгу. Макару еще рано… Или заболел?

— Макар! — крикнула она, все больше волнуясь. — Это ты?

— Нет, это я. — И в комнату заглянул редкий тип — утконос, которого здесь совсем не ждали. — Здравствуй, маменька! А ты вполне ничего… Надо признать, вкус у отца неплохой.

— Ну зачем вы так! — смутилась Арина. — Здравствуйте… Вы надолго? Я сейчас разогрею…

— Не надо ничего греть! Я и так уже довольно разогретый. — Утконос плюхнулся в кресло. Некоторое время они молчали. Наконец гость продолжил: — Вот сижу, не могу глаз от тебя оторвать и даже решился высказаться… Это что же, думаю, за красота передо мной?! Верить своим глазам или нет? Прямо чудо какое-то. — Он явно паясничал и издевался. — Будто картина какая! Признайся, ты реальная женщина? И где отец взял такую? Или создал тебя с помощью колдовских чар? Или ты — голограмма? Графика? Мне серьезно кажется, что не может такого в природе быть, тут настоящая сказка! Впрочем, у отца нынче и впрямь не жизнь, а сказка. Неужели здесь правда этакая красота сидит? Я не совсем верю себе…

Обозленная Арина отозвалась сардонически:

— А у вас есть жена? Интересно, как она отреагирует, если узнает о подобных восторгах мужа?

Утконос смотрел серьезно и в упор.

— У меня есть жена. И она никогда об этом не узнает. Ты сама прекрасно все понимаешь. Моя жена… Недавно она глубокомысленно изрекла, что якобы в любви нет и не может быть милосердия.

— Такая вам шею запросто свернет, — съязвила Арина. — Напрасно вы на ней женились. Это ошибка!

— Не первая, не последняя, — задумчиво и невозмутимо отозвался длинноносый. Он разговаривал через губу. — И вообще, чем дольше я живу на этом свете, тем яснее понимаю, что ошибок должно быть много, как можно больше, иначе запросто погрязнешь в страданиях по поводу одной. А когда они идут сплошным потоком, мучиться некогда — надо исправлять!

— Все сразу? — фыркнула Арина.

— Зачем? Это не по силам человеку. По очереди. Что сумеешь. Что успеешь. Что вообще еще можно исправить. К сожалению, неисправимых куда больше. А отец по-прежнему приезжает домой поздно? Несмотря на молодую и прекрасную жену?

— Работа у него такая, — пробубнила Арина.

— И он, судя по всему, не слишком боится за тебя и не сомневается в тебе.

— Не сомневается! — с вызовом ответила Арина. — Он уже чересчур много настрадался со мной раньше, до свадьбы, и устал бояться и сомневаться дальше. Все страхи и сомнения остались в прошлом.

— Шикарное состояние, — вздохнул утконос. — Завидую я ему… А в общем он молодец.

— Молодец, — согласилась Арина. — И с возрастом не меняется.

— Ну, положим, ты не знаешь, какой он был раньше. Не можешь помнить. — Утконос встал и прошелся по ковру. — Слушай, а неужели ты правда влюбилась в него? Ну, он-то понятно… Видать, родился в крахмальной сорочке. Баловень фортуны. Но что нужно тебе? Молодой и прекрасной…

Он взглянул на Арину чересчур выразительно и откровенно. И она стремительно облилась румянцем. Впрочем, скорее от удовольствия, чем от нагловатого взора.

— Ты что, нуждаешься в квартире? Насколько я понял, не очень. И семья у тебя вполне обеспеченная, с машиной. Ты чего искала-то?

Арина хотела сказать, что любви, но поняла, как смешно и нелепо это сейчас прозвучит, и промолчала. Мало ли о каких глупостях способна мечтать дурная девичья голова!

— Вы… надолго приехали? Он снова сел в кресло.