Ждите событий

- Да нет, кошка самая обычная, и дело не в ней, а в корабле Дракона. Помнишь, он говорил, что у его «посудины» двенадцать степеней свободы? Ну, так вот. - Виктор принялся расхаживать из угла в угол, как на лекции. - Обычное незакрепленное материальное тело имеет шесть степеней свободы, куда входит движение по трем координатам и вращение по трем координатам. Дракон сознался, что пользуется еще одной координатой - временем. Логично предположить, что этот прохвост освоил и другие степени свободы, и среди них - изменение физических размеров. Вчера он, вероятно, обнаружил наш корабль, когда мы приближались к Серпенте, засек точку посадки, а затем, увеличив размеры своего корабля и всего, что в нем находилось, раз в триста, выпустил кошку и спокойно улетел.

- А! Так это все-таки он хохотал, змей! - сказал Федор Мелентьевич и, вынув из сумки блокнот, стал что-то быстро в нем писать…

01.02.08. Слава Богу, с юрским периодом покончено.

Адская работа. Нужно представить себе каждое растение, каждого жучка, и не просто представить, а расположить в стереообъеме, создать правдоподобный пейзаж. Причем просто выйти с мыслепроектором в лес и записать то, что видишь, нельзя, все должно быть юрское, без обмана.

Однако впереди тоже нелегкий труд. Для эпизода на Забургусе понадобится обстановка средневековья, и тут уж одними картинами природы не отделаешься. Нужна историческая правда, а с ней у меня как раз неважно. Еще в процессе работы над «Робинзоном» Стенкер-Горохов не раз выговаривал мне: «Женя, зачем ты суешься в искусство? Ведь ты - талантливый инженер, плоди своих роботов и будешь иметь славу и почет! Ну, по крайней мере обещай не делать больше исторических эпизодов! Ей-богу, это не твое направление. Классику не читаешь, не знаешь ни нравов, ни обычаев, ни языка. Если, к примеру, я назову тебя графоманом, ты ведь не догадаешься, оскорбление это или комплимент, верно?»

Я соглашался со Стенкером. С редактором лучше соглашаться - гордые, вон, свои фильмы дома женам показывают, больше о них никто не знает. А мне не жалко, графоман так графоман.

…Уже совсем рассвело, когда Федор Мелентьевич, Виктор и Сережа выбрались на дорогу. Они направились к видневшемуся вдали на холме городу, обнесенному высокой стеной. Несмотря на ранний час, в полях работали крестьяне, но дорога была еще пуста.

У закрытых городских ворот, поеживаясь от утреннего холодка, прогуливались четверо стражников.

- Извините, молодые люди, - обратился к ним Федор Мелентьевич, - как бы нам попасть в город.

Никто из стражников даже не повернул головы в его сторону.

- Я говорю, ворота нам откройте, пожалуйста! - произнес Земляника погромче.

Ближайший стражник снял с плеча алебарду и сказал:

- Ты вот что, дядя, дуй-ка отсюда, пока по шее не получил.

Федор Мелентьевич очень удивился.

- Это как понимать? Вы как со мной разговариваете? А ну-ка, пропустите немедленно!

- Нудный старикан, - покачал головой другой стражник. - Дай ему железякой в череп, чтоб стих.

Возмущенный Федор Мелентьевич хотел что-то ответить, но в этот момент ворота приоткрылись, и из них выехал богато одетый всадник.

- Простите, гражданин, можно вас на минутку? - обратился к нему участковый.

Вместо ответа всадник обернулся к стражникам и прокричал:

- Что это у вас за рвань у ворот шатается? Гнать в шею! - И, пришпорив коня, ускакал.

Стражники, размахивая алебардами, двинулись на Землянику и его спутников. Пришлось отступить.

- Странно, - сказал Сережа, придирчиво осматривая свой комбинезон, - почему это он нас рванью назвал? По-моему, мы выглядим вполне прилично.

- Здесь, видите ли, дело не в одежде, - раздался вдруг голос из придорожных кустов, - графа Буланка ввела в заблуждение ваша речь.

Кусты раздвинулись, и на дорогу вышел пожилой человек в крестьянской одежде.

- Вы, я вижу, прибыли издалека, - продолжал он. - А у нас, нужно вам сказать, такие слова, как «извините», «простите» и «пожалуйста», прямо указывают на низкое происхождение.

- А какие же тогда на высокое? - спросил Сережа.

- О! Дворянство изъясняется на совершенно другом языке. Порой мы и наши господа просто не понимаем друг друга. Детям из крестьянских семей насильно прививается та жалкая манера разговаривать, к которой прибегаю и я, спеша удовлетворить ваше любопытство. О том, как здесь разговаривают, вы могли уже составить некоторое представление, общаясь со стражниками. Они старались выражаться благородно, хотя куда простому стражнику до настоящего дворянина!

- Интересно, - сказал Федор Мелентьевич, - и кто же устроил у вас такое благолепие?

- О! Говорят, автором проекта раздельно-принудительного образования является сам господин Дракон, наш милосердный диктатор!

- Да как же он успел? - воскликнул Сережа.

- Простите, - сказал Виктор, - а давно ли Дракон стал вашим диктатором?

- Н-ну, если верить тому, что говорят предания, лет триста назад, - ответил крестьянин.

- И здесь обошел, змей! - Федор Мелентьевич в сердцах плюнул. - Виктор, как ты это понимаешь?