Жди меня

Пан Кшиштоф, не отвечая, отвернулся от него и поднял кверху руку в перчатке, подавая своим людям сигнал сбора. Он по-прежнему был во власти непереносимого страха смерти и действовал как во сне, целиком поглощенный обдумыванием единственного вопроса: как ему избавиться от Лакассаня.

Отряд рысью двинулся по покрытому колючей стерней полю, обходя стороной холм, на котором находилась захваченная французами батарея. В отдалении, скрытые клубами пыли и дыма, перемещались массы войск, сверкало оружие и вспухали белые облачка разрывов. Здесь бой уже закончился вернее, переместился в сторону. Повсюду виднелись убитые и раненые, по земле было во множестве разбросано оружие. Лошади пугливо шарахались, обходя стороной мертвые тела и стонущих, взывающих о помощи, изувеченных людей. Справа от себя пан Кшиштоф приметил неглубокую лощину, которая могла послужить его отряду и, прежде всего, ему самому, недурным укрытием от посторонних глаз и, главное, от губительного огня французской артиллерии. Огинский чувствовал, что еще одного артиллерийского обстрела он попросту не перенесет и, позабыв обо всем, пустится наутек, как это бывало с ним уже неоднократно.

Спуститься в лощину ему, однако, так и не удалось, потому что навстречу его отряду оттуда вдруг пошла стройными рядами свежая русская пехота, явно стоявшая до этого в резерве и наконец дождавшаяся случая поучаствовать в горячем деле. Это был резервный батальон Уфимского пехотного полка, усиленный остатками различных отступивших с поля боя частей, выведенный в контратаку на батарею Раевского генералами Ермоловым и Кутайсовым. Пан Кшиштоф не знал этого, но, увидев густые, ощетиненные лесом штыков шеренги и гарцевавших перед ними всадников в генеральских мундирах, мигом покрылся холодным потом. Было ясно, что его злосчастная судьба, словно в насмешку, подбрасывала ему отличный случай геройски погибнуть, выполняя секретное поручение Мюрата. Обернувшись через левое плечо, он увидел ухмылку Лакассаня и понял, что окончательно пропал. Пытаться напасть на кого-нибудь из двух гарцевавших поблизости на горячих конях русских генералов в виду такой массы неприятельских войск было равносильно самоубийству; отказаться же от такой отчаянной попытки означало смерть от руки Лакассаня. Пан Кшиштоф не обольщался: он знал, кто является истинным командиром отряда, и не сомневался, что если не сам Лакассань, то кто-нибудь из находящихся под его началом людей непременно достанет его пулей или саблей, если он попытается бежать.

Выхода не было, смерть окружила пана Кшиштофа со всех сторон и приближалась, стремительно сжимая кольцо. Между тем его отряд был замечен, и к нему подскакал майор в красном ментике гвардейского гусара с обмотанной кровавой тряпкой головой и закопченным усатым лицом, на котором неестественной белизной сверкали белки глаз и оскаленные в гримасе жуткого напряжения зубы.

- Какого полка? - страшно закричал он еще издали. - Почему отступаете?

Пан Кшиштоф закусил губу и оглянулся на Лакассаня. Бесцветный убийца коротко кивнул, давая понять, что события развиваются наилучшим образом. Что касалось пана Кшиштофа, то он в этом очень сомневался: ему казалось, что он уже умер и лишь по недоразумению сохранил способность сидеть в седле и издавать какие-то звуки.

- N-ского гусарского полка поручик Огинский! - почти не соображая, что говорит, отрапортовал пан Кшиштоф, безотчетно назвавшись именем своего кузена, который действительно служил в N-ских гусарах. - Осмелюсь доложить, господин майор, сие есть не отступление, но маневр, целью коего является скорейшее соединение со своими и дальнейшее участие в баталии.

- N-ский полк? - удивился майор, и пан Кшиштоф спиной почувствовал, как насторожился неплохо понимавший по-русски Лакассань. - Но ведь он как будто погиб под Смоленском... Впрочем, пустое. Приказываю вам присоединиться к отряду, имеющему своей задачей выбить неприятеля с батареи Раевского. Себя не жалеть, Россия нас не забудет!

- Позволено ли мне будет узнать, господин майор, - спросил Огинский, кто возглавляет сию геройскую контратаку?

- Генерал-лейтенант Ермолов и начальник артиллерии генерал-майор Кутайсов, - отвечал майор. - Идти в бой под рукой столь славных генералов есть великая честь, поручик!

- Полностью с вами согласен, - непослушными губами выговорил пан Кшиштоф, бросив быстрый взгляд на Лакассаня.

Лакассань одобрительно кивнул ему - этот пес был доволен поведением пана Кшиштофа. Похоже было на то, что перспектива погибнуть самому, выполняя сумасбродный приказ Мюрата, ничуть не беспокоила этого холодного убийцу.

- Вам придется спешить ваших людей, поручик, - продолжал между тем майор. - Атаковать батарею в конном строю - дело гиблое. Торопитесь, поручик, время не ждет.

- Слушаю-с! - козырнув, ответил пан Кшиштоф.