Ждать ли добрых вестей?

Тесса не взяла его фамилию — не «видела себя» миссис Броуди, сказала она. Джози, выйдя за него, фамилию тоже не сменила. Последняя известная Джексону «миссис Броуди» — его мать. Сестра Джексона, девица во всех смыслах старомодная, говорила ему, как ей не терпится выйти замуж, выкинуть девичью фамилию и «стать миссис Кто-Нибудь-Другой». Вот кем она была — барышней, девицей, «хранила себя для мистера Идеального». Вокруг вечно увивались мальчики, но к тому дню, когда ее изнасиловали и убили, постоянного парня еще не завелось. У нее в комнате был ящик, ее маленький сундучок, где аккуратно лежали кухонные полотенца, расшитые салфетки и столовые приборы из нержавейки — она копила вещи, добавляла по одной в месяц. Ради будущей жизни, которой не было. Все это так далеко теперь — не только Нив, вообще девушки, что копят вышитые салфетки и нержавеющие приборы. Где-то они теперь?

Люди обычно таскают по жизни пару фотоальбомов, но в квартирке Тессы в Ковент-Гардене он не нашел ни одного ее портрета. Ее родители погибли в автокатастрофе, но в квартире — ни единого признака того, что они хотя бы существовали. Никаких памяток из детства, вообще никаких сувениров из прошлого.

— В прошлом я живу на работе, — говорила она. — А моя жизнь пусть будет в настоящем. К тому же Рёскин[127] говорит, что всякий прирост имущества обременяет нас усталостью, и он прав.

Красилась она по-спартански, что было приятно, особенно после Джулии, склонной к рококо, — на эту тему она однажды прочла Джексону занимательную лекцию, в которой неким образом фигурировал секс (Джулия; типично). Джулия была гораздо образованнее, чем позволяла тебе думать. Тессу бы она ошеломила, будь они знакомы. А так Тесса относилась к ней равнодушно — «твоя бывшая», ни интереса, ни ревности (а если б она знала про ребенка?). Было в Тессе что-то нейтральное — это освежало. Подумать только: он считает, что «нейтральная» — привлекательное описание женщины. Вот тебе и на.

Они знакомы четыре месяца, из них женаты два. Джексон был помолвлен с Джози два года с лишним — его опыт не доказывает, что долгое ухаживание — залог долгого брака. («Я считаю, мы были женаты достаточно», — сказала Джози.) Однако внезапная, импульсивная женитьба на Тессе очень для него нехарактерна.

— Вот и нет, — сказала Джози, — ты всегда был женолюб из женолюбов.

— Вот и нет, — сказала Джулия, — ты только и мечтал на мне жениться, и представь, какое вышло бы стихийное бедствие.

Распутен я и похотлив — не в силах жить без жены. Он не был ни распутен, ни похотлив (во всяком случае, предпочитал так думать), но брак всегда представлялся ему идеальным состоянием. Эдемом, потерянным раем.

— Ты, вообще-то, в браке не очень хорош, — сказала Джози. — Ты только думаешь, будто хорош.

— Ты волк-одиночка, Джексон, — сказала Джулия. — Просто не можешь это признать.

Джози и Джулия неуютно сосуществовали у него в голове, сливаясь в голос его совести, — ангелы-близнецы, летописцы его поступков.

— Спешил жениться… — сказал голос Джози.

— …кайся весь свой век,[128] — закончила Джулия.

— Какой сегодня день? — спросил он женщину из полиции.

— Пятница.

Тесса прилетает в понедельник спозаранку. Он уже вернется домой — может, даже раньше. Встретит ее, как обещал. Мужчине полезно иметь цель, полезно понимать, куда он идет. Джексон шел домой.

Они познакомились на вечеринке. Джексон не ходок на вечеринки. Маловероятнейший шанс, скопление планет, рябь времени.

Он столкнулся с прежним командиром из военной полиции — на Риджент-стрит, как ни странно, тоже из тех endroits,[129] где Джексона встретишь нечасто. Когда он переходил Риджент-стрит, Судьба дала ему по лбу, но в кои-то веки — по-доброму.

Его прежний босс был довольно жуликоватый мужик по имени Берни — Джексон не видел его двадцать с лишним лет. Ничего общего, помимо работы, у них не было, но они ладили, и Джексон сам удивился, как рад этой нежданной встрече, поэтому когда Берни сказал: «Слушай, у меня дома на следующей неделе кой-какой народ выпивает, все очень неформально, может, тоже подвалишь?» — Джексон сначала поддался, а уж потом стал отнекиваться. Берни, впрочем, на полную катушку врубил обаяние, которое в итоге оказалось неодолимым, — точнее говоря, стало проще ответить «да», чем твердить «нет». Потом-то Джексон сообразил: не в том дело, что он обрадовался Берни, а в том, что ему вдруг напомнили о потерянной жизни — два старых солдата вспоминают минувшие дни.

Удивился он дважды. Во-первых, квартира Берни в Баттерси оказалась вся плюшевая и набита вещами — мебелью, безделушками, картинами, — в которых даже Джексон опознал «хорошие». Берни при встрече обмолвился, что он теперь «по безопасности» (ну а как же?), но Джексон и не подозревал, что безопасность так хорошо оплачивается. О своей шальной удаче Джексон не упомянул.

Вторым сюрпризом стали гости Берни. «Кой-какой народ» обернулся «знаменитым суаре у Берни», как сказал один из гостей. Прежде ни на каких «суаре» Джексон совершенно точно не бывал.