Ждать ли добрых вестей?

Сейди помчалась вперед, втягивая носом знакомые запахи на кромке дорожки, точно пылесос. У ворот Реджи свистнула, и собака потрусила к ней, крутя хвостом, — так она радовалась, когда находила сокровище. У нее что-то было в пасти — Сейди положила это что-то к ногам Реджи и послушно села, ожидая похвалы.

Когда Реджи увидела, что принесла собака, у нее чуть не остановилось сердце.

Деткин талисман, квадрат мшистого одеяла, явно втоптанный в грязь. Реджи подобрала его и оглядела: на ткани было пятно, пятно отнюдь не томатного соуса и не красного вина — пятно крови. Реджи теперь узнавала кровь. Она за всю жизнь не видала столько крови, сколько выдалось за последние двадцать четыре часа.

Поликлиника доктора Траппер был в Либертоне, и Реджи пошла пешком — неизвестно, как Сейди, которая никогда не ездила в автобусе, перенесет толкотню и ноги, которые ходят по ногам. Реджи и сама-то с трудом их выносила. Она съела «марс» и отдала бы огрызок Сейди, но доктор Траппер говорила, шоколад собакам вреден. Нужно добыть собачьих галет — главное, без сахара, доктор Траппер не кормит Сейди сахаром («Надо следить за старушкиными зубами»). Реджи купила пару банок корма в «Авеню» на Блэкфорд-авеню, и они уже оттягивали ей плечо. Все время приходилось менять местами свою сумку и сумку из «Топ-Шопа». Как верблюд, право слово. Мамуля вечно таскала тяжелые сумки — они никогда не могли позволить себе машину, — и говорила, что ее гены соединили с ослиными путем сплайсинга. Нет, не говорила она такого — мамуля не сказала бы «сплайсинг», она, пожалуй, и «гены» не сказала бы. Как же она говорила? Мамуля бледнела, отступала во тьму, куда Реджи последовать за ней не сможет. «Выведена из ослов» — вот как. Так? Все гуще тьма.

В конце концов Реджи совсем вымоталась, и остаток пути они ехали на автобусе. Для пассажира-новичка Сейди вела себя довольно прилично.

Поликлиника была большая, современная, одноэтажная, собаку оставить негде, поэтому Реджи очень властно сказала: «Сидеть!» и «Жди!» — таким тоном она говорила детке: «Нет!» — если он на всех парах устремлялся к смертоносной виноградине или монете. Когда Сейди была щенком, доктор Траппер водила ее к дрессировщику, и Сейди была лучшей выпускницей в группе. («Собачья школа», — называла это доктор Траппер. Прекрасно.) В доказательство таких успехов у Сейди даже был красный бантик, со временем пообтрепавшийся, — доктор Траппер приколола его на пробковую доску в кухне. Сейди была довольно умная собака, умела всякое: «сидеть», «ждать», ходить рядом, как на выставке «Крафтс».[99] «Моя победительница шоу»,[100] — любовно говорила доктор Траппер. Еще Сейди умела, как выражалась ее хозяйка, «фокусы для публики» — кататься, прикидываться мертвой, подавать лапу, — и большая лапа в руке была неожиданно мягкой и тяжелой.

Сейди послушно присела на землю перед большими стеклянными дверьми, а Реджи вошла и отыскала регистратуру, где женщина так смотрела в монитор своего компьютера, будто вот-вот пальнет в него из кольта. Даже не взглянув на Реджи, она подняла руку — дескать, подождите. Может, дальше она велит «сидеть» и «ждать». В конце концов регистраторша оторвала глаза от экрана и, высокомерно оглядев Реджи, сказала:

— Да?

Больно думать, что у доктора Траппер на работе есть такие недружелюбные люди.

— Я знаю, что доктор Траппер уехала, — сказала Реджи. — Я хотела спросить, когда она вернется.

— Боюсь, не могу вам сказать.

— Потому что это конфиденциальная информация?

— Потому что я не знаю. Вы хотите к ней записаться?

— Нет.

— Я могу записать вас к другому врачу.

— Нет-нет, спасибо. Вы не знаете случайно, почему она уехала? — с надеждой спросила Реджи.

— Нет, не могу вам сказать.

— Потому что это конфиденциальная информация?

— Да.

— Еще один вопрос, — сказала Реджи. — Она сама позвонила или мистер Траппер?

— Вы вообще кто?

Маленькая мисс Никто. Сестра презренного Билли. Осиротевшая в шторм. Полли Флиндерс, крошка, сидит средь головешек. Ничего такого Реджи, конечно, не сказала. Ответила только:

— Ну, до свидания, — и понадеялась, что свидания не будет.

По пути к выходу, шагая мимо бесконечных плакатов, призывающих дважды в день чистить зубы, съедать пять фруктов и опасаться хламидий, Реджи столкнулась с акушеркой, приписанной к поликлинике. С Шейлой, подругой доктора Траппер.

Как-то под вечер в августе доктор Траппер привела ее домой и сказала:

— Шейла, это знаменитая Реджи, моя система жизнеобеспечения.

А потом Шейла и доктор Траппер сидели в саду, детка ползал по траве («Как он вырос, Джо, это же невероятно»), и они пили ликер «Пиммз», хотя доктор Траппер сказала:

— Господи, Шейла, я же его еще кормлю, — но обе смеялись, а Шейла сказала:

— Это ничего. Доверься мне — я акушерка.[101] — И они засмеялись громче.

Они и Реджи звали, но Реджи решила, что кому-то надо быть трезвым — мало ли, вдруг они напьются, а тут детка, но доктор Траппер, конечно, не такая, она тянула один стакан, пока день не дотянул до сумерек, а потом домой приехал мистер Траппер и спросил: «Как, Реджи, ты еще здесь?»