Жажду утоли огнем (Сборник)

– «…твое влагалище и есть ли мне что в него вложить?.. Конечно, есть! Подходящего размера бомбу! Представь этот момент, прочувствуй его, переживи эмоционально! Ты же такая чувствительная, так тонко настраиваешься. Настройся на этот гипотетический взрывчик! Почувствуй, как у тебя в лоне взрывается мужская воля! Моя воля! О! Это будет получше любого семяизвержения… Ты мне собираешься помочь! Избавить меня от страха! Избавь! Раздели его со мной! Когда моя бомба войдет в тебя и взорвется между твоих ног, трещина между ними разорвет тебя пополам… Перед самой смертью ты испытаешь такой оргазм, о котором никогда не мечтала ни одна женщина в мире… О! как сладко! – скажешь ты, умирая… О! как сладко! – скажу я, думая о твоей смерти…»

Григорий Абрамович вытер лысину и покрутил головой, словно его шею давил тугой воротничок.

– «Впрочем, довольно трепаться, – продолжил он читать письмо. – Я думаю, ты уже поняла, что я считаю тебя полной дурой… Аргументы не буду приводить, придумай их сама. Если не сможешь – поищи в первом абзаце моего письма, там их больше чем достаточно…»

Грэг поднял глаза на начало письма, пожал плечами и стал читать дальше.

– «Твое психофизическое эссе об элементарных частицах меня немного позабавило… Но в целом твои упражнения бездарны… Я, к твоему сведению, никуда не тороплюсь… Мне уже некуда торопиться… Я сделал для этой старой сволочи все, что считал нужным сделать…»

Абрамыч опустил письмо.

– Это он про кого? – спросил он.

– Про профессора этого, Каткова, – ответил Игорек тоном сомневающегося человека.

– Звони в ФСБ, предупреди, – сказал Григорий Абрамович, а сам продолжил чтение… (Игорь стал набирать номер телефона).

– «Я обещал ему руки оторвать, если он еще раз сунется туда, куда соваться вообще нельзя никогда – в человека. И я ему их оторву!»

– Алло! – закричал Игорек в трубку. – Нестеров? Майор, ты? Здравствуй, здравствуй… Что там нового с Катковым этим? Что значит – откуда мы узнали? Мы ничего не узнали…

Грэг прекратил читать письмо и напряженно прислушивался к разговору.

– Что? – кричал в трубку Игорек. – Письмо получил?.. Понятно… А вы почту его не проверяли, что ли, охранники хреновы?

Он закрыл трубку рукой и сказал, повернувшись к нам:

– Он разозлился почему-то… Объясняет мне что-то по поводу моей родословной. Мне это слушать не интересно. Ведь я знаю, что он ошибается…

– Что с Катковым? – спросил Григорий Абрамович.

– Нестеров! – закричал Игорек в трубку, стараясь, очевидно, перебить монолог майора. – Потом расскажешь эту историю про мою маму… Приходи к нам в гости с пивом и расскажешь все подробно… Катков убит? Жив? Ну и ну!.. Все, иди работай, подробности письмом вышлешь…

Игорь повесил трубку и сообщил нам:

– Катков жив. Письмо взорвалось, когда он начал вскрывать конверт. Ему изуродовало лицо и руки… Секретарь кафедры, нашедшая письмо около его кабинета, говорит, что там был указан обратный адрес, но фамилии отправителя не было… Да, еще – под маркой была проведена жирная красная черта фломастером…

– Адрес какой? – спросил Грэг напряженно.

– Вот об этом он мне в первую очередь сообщил, – ухмыльнулся Игорек. – Адрес там интересный: Тарасов, улица Гончаровская, дом сто пятнадцать. И опять эти буквы – СБО…

– Это же адрес нашего управления, – недоуменно произнес Кавээн. – Это у него юмор, что ли, такой?

Никто Кавээну не ответил…

– Хватит болтать! – неожиданно взорвался вдруг Абрамыч, хотя мы сидели молча и переваривали новость.

Он схватился за письмо и вновь принялся его читать для всех вслух:

– «…ему их оторву…» Так… А, вот отсюда… «Эти тупые свиньи накачали свои мозги всякими законами и правилами и теперь пытаются заставить природу жить по их правилам. Они пытаются людей заставить жить по их законам… Этого не будет. Человек свободен! Никакое общество не наденет на меня смирительную рубашку своих законов! А уж общество, которое строят эти свиньи и бездари, считающие себя учеными и профессорами, – я его вообще презираю. Я плюю на него. На его сраные законы… Не нужно лезть в мою жизнь своими компьютерами, своими щупальцами прогресса и цивилизации… Я обрублю эти щупальца, и лишенное необходимых конечностей тело современной античеловеческой науки превратится в труп… Я сделаю это! Я уже делаю это! Свобода – и никаких ограничений со стороны общества! Это моя великая цель, и я добьюсь этой цели!.. И никакой паршивый психолог из МЧС не сможет мне помешать!»

Грэг перевернул страничку и посмотрел с другой стороны листа.

– Все, – сказал он. – Ни даты, ни подписи… Что ж… Нам придется это письмецо обсудить…

– Григорий Абрамович! – взмолилась я. – Разрешите мне одной его проанализировать! Мне нужно буквально часа два, не больше. Я смогу из него кое-что выжать. По крайней мере, это будет гораздо более определенный психологический портрет. Намного точнее, чем те психологические ориентировки, что передали нам из ФСБ, – «скорее всего, это мужчина, действует он в одиночку, крайний индивидуалист, интеллигент или служащий»… Хороший портретик! В Тарасове таких «скорее всего мужчин» тысяч четыреста найти можно!