Жажда страсти

– Почему ты отказалась поехать с ним на прогулку в понедельник? Как ты думаешь, он по-настоящему тобой заинтересовался? Зачем приходил Артур Персиваль? Они пришли вместе? Почему они пришли вместе? Мистер Персиваль извинился за тот ужасный случай в парке? Как ты думаешь, он заплатил бы тебе за то, что ты порвала свое платье? Боюсь, платье погибло.

Когда мать замолчала, чтобы перевести дух, Бетс перехватила инициативу и рассказала о визите двух джентльменов. Она также напомнила леди Стенбурн, что у нее назначена встреча с графом Берлингемом в понедельник.

– Ах, да, Берлингем… – кивнула леди Стенбурн. – Да, нужно держать данное слово. Но Бетс, дорогая! Этот Джордж Пертуи… Его отец – барон, да еще и богатый! А Джордж – наследник! Почему я раньше не подумала о нем? У него, насколько я знаю, отличная репутация. Никаких излишеств, никаких грешков за ним не водится. Он не играет в азартные игры, не волочится за женщинами легкого поведения, не пьет… Посмотри, – она показала на стакан. – Он выпил всего один бокал, я уверена. Не то, что Берлингем, которому ничего не стоит прикончить за один раз бутылку. Моя дорогая, ты должна поощрять мистера Пертуи.

– Ты знаешь, что он – кузен Берлингема, – раздраженно проговорила Бетс. – Они не очень ладят.

– И что из этого? – спросила мать.

Бетс постаралась побыстрей вернуться в свою комнату, что бы на желтом платье зашить распоровшийся шов и аккуратно спороть все шелковые розочки. И задумалась…

У нее так долго не было достойных поклонников, (она отказывалась причислять к ним Артура Персиваля), и теперь всего лишь за несколько дней появилось сразу два достойных, как ей казалось, внимания. Ее губы расплылись в улыбке, когда она подумала об этом. То, что они недолюбливали друг друга (а, может быть, эта неприязнь была односторонней, только со стороны Берлингема?), могло оказаться забавным, если ей удастся взять ситуацию в свои руки. У нее не было никакого опыта в том, как натравить одного поклонника на другого! Она отдавала предпочтение Берлингему, но, как заметила ее мать, Пертуи не был повесой, который умудрялся нарушить все общепринятые правила поведения сразу. Пертуи одевался очень изысканно и богато, и у него был превосходный экипаж. С другой стороны, коляска Берлингема имела вполне пристойный вид. Она вспомнила, как он заранее позаботился о том, чтобы ей было мягко и удобно в его коляске, и положил на сиденье шотландский плед.

От этих воспоминаний ей вдруг стало жарко. Каким он оказался заботливым! И какой оригинал: одел своего грума в тогу!

Но Бетс отдавала себе отчет в том, что она совсем не знает Пертуи, и поэтому у нее еще не было возможности оценить, насколько тот может быть заботливым и оригинальным. Возможно, что он способен заткнуть за пояс Берлингема и вниманием, и оригинальностью, и другими своими качествами. Время покажет.

Бетс собрала шелковые розочки и сложила их в один из ящиков комода. Может быть, они ей еще послужат, или она и в самом деле отдаст их Молли. Она взяла бледно-зеленую ленту, которую собиралась использовать как отделку для рукавов и ворота на своем желтом платье. Ей понравилось то, что получалось: платье выглядело по-весеннему.

Платье оказалось вполне подходящим туалетом для ужина у Уэлборнов. По крайней мере она не заметила недоуменных взглядов. Ни одного из ее новых поклонников не было на ужине, и она решила, что это была напрасная трата времени. Правда, еда была отличная.

Глава шестая

Черт! Ухаживание за наследницей нанесло удар по его привычкам, угрюмо решил Роб в понедельник утром. Нужно соблюдать видимость благополучия, давно разрушенного за карточным столом. Если он проиграет, что случалось чаще, чем ему хотелось, долги придется платить: карточный Долг – долг чести. Он прекрасно знал, как можно смошенничать, но не мог себе в данный момент этого позволить – его репутация и так подорвана настолько, что дальше некуда. Остальным кредиторам придется подождать. Они не станут судиться с дворянином. Но ему все равно не хотелось, чтобы о нем думали, как о человеке, у которого нет денег, чтобы раздать долги. Мамы и папы юных невест могут пронюхать об истинном состоянии дел и вряд ли воспримут с энтузиазмом перспективу оплачивать его долги. И к семье Бетс Фортескью это тоже относится. Интересно, кто распоряжается ее состоянием. Ее мать? Не похоже. Возможно, ее старший сводный брат, нынешний граф Стенбурн. Стенбурн постоянно жил в Суффолке, и в Лондоне о нем немало было известно.

Роб стоял у окна своей крохотной спальни. Солнце взошло всего час или два назад. Какое неподходящее время для джентльмена! К чему так рано вставать? Но сегодня он ничего не мог с собой поделать. Он открыл дверь спальни.

– Джорди! Чаю! И пришли миссис Бекет.

Ответа не последовало. В доме было тихо. Он подошел босиком к лестнице.

– Джорди! – прорычал Роб.

Вместо Джорди появилась миссис Бекет, поправлявшая свои седые волосы одной рукой и разглаживая фартук – другой.

– О, сэр, Джорди в конюшне, – сказала она. – Хочет отправить Билли к торговцу углем. Чего вы хотели, сэр?