Жажда странствий

Очень толковая, получившая образование в Америке, в «Вассаре», где специализировалась по американской литературе, она была незаменимой помощницей отца в его делах. Бирдзли явно гордился дочерью. Он был вдов, и Шарлотта, несмотря на то что ей уже было двадцать девять лет, из чего она вовсе не делала секрета, как ни странно, по-прежнему жила в доме отца.

— На самом-то деле мне больше хотелось поступить в юридический институт, — объяснила Шарлотта, отвечая Ви на вопрос, как ей понравилось учиться в «Вассаре», и улыбаясь при этом через стол Чарльзу.

— Но папа был против. Он сказал, что второго юриста ему не надо, но со временем понадобится новый директор издательства.

Отец и дочь понимающе переглянулись. В издательских кругах было известно, что Бирдзли готовит дочь на эту должность, и Чарльзу уже случалось с ней встречаться по делу. Но в основном дела с ним вел сам Бирдзли, и в тот вечер Чарльз впервые имел возможность наблюдать Шарлотту в нерабочей обстановке. Умная, толковая, приятная в общении, и от проницательного взгляда леди Ви не укрылось, что Шарлотта питает к Чарльзу определенный интерес.

— Ради Бога, Ви! — неодобрительно покачал головой Джеймс, когда вечером перед сном жена поделилась с ним своими наблюдениями. — Тебе вечно мерещится всякая романтика.

— А разве я когда-нибудь ошибалась? К тому же на этот раз ни о какой романтике речи нет.

— Объясни.

Джеймсу всегда было очень интересно разговаривать с Ви.

Они уже давно были не просто муж и жена, но и самые близкие друзья.

— По правде говоря, милый, мне тут не все понятно. Если хочешь знать мое мнение, то, по-моему, Шарлотта холодна как ледышка, ей просто нравится, какое положение Чарльз занимает в обществе. Ей двадцать девять лет, она чертовски умна, денег куры не клюют, не хватает только подходящего мужа. Чарли для нее — как раз то, что надо.

— Удивительно, как ты быстро все разложила по полочкам.

Надеюсь, Шарлотта не столь аналитично мыслит.

— Это еще мы посмотрим, — отозвалась его жена, бросила на него искоса таинственный взгляд и в своем розовом атласном пеньюаре скрылась за дверью ванной, окутанная ароматом французских духов.

Две недели спустя Джеймс вынужден был задуматься о том, не оказалась ли все же Вайолет более проницательной, чем он думал. Он встретил в клубе Чарльза, обедающего вдвоем с Шарлоттой Бирдзли.

— Рад вас видеть, мисс Бирдзли… Чарли, старина, надеюсь, ты хорошо себя ведешь?

Они поболтали минуту-другую, и Джеймс ушел в другой конец зала к людям, с которыми у него была условлена встреча, но он заметил, что Чарли раскован и в хорошем настроении.

Когда он назавтра сказал о своих впечатлениях Чарли, тот объяснил все успехами в делах.

— Она недурна, — с тайным подвохом заметил Джеймс, когда друзья вечером сидели в клубе, вытянув ноги у камина.

Чарли рассмеялся.

— Не будь дураком, — сказал он Джеймсу. — И можешь также передать леди Ви, чтобы трубила отбой и отменяла охоту. Просто Шарлотта будет ведать в издательстве моими контрактами. Говорит, что отец перегружен, а со мной все гладко и без особых проблем. Я не вижу худа в сотрудничестве с ней, да и с моим агентом она ладит, они даже, кажется, состоят в каком-то родстве…

Шел март, и Готорны уже начинали подумывать, что Одри вообще никогда не сможет вырваться из Харбина. Подобные мысли часто возникали и у нее самой. А морозы на дворе все держались, и срок родов Лин Вей приближался.

Глава 17

Была середина марта. В Харбине Одри лежала под одеялом и думала о Чарли, об их прошлых ночах, как вдруг снизу, из кухни, расположенной прямо под ее комнатой, донесся негромкий стук. Что-то опрокинулось. Одри села в постели и, насторожившись, прислушалась. Может быть, к ним в кухню забрались скрывающиеся от властей коммунисты? Или еще того хуже — там вздумали укрыться бандиты, как в тот раз, когда они спрятались в церкви и убили монахинь? Одри вся напряглась и крепко сжала рукоятку револьвера, который ей еще в первые недели передала Лин Вей. Откуда он у девочки, Одри понятия не имела, но расспрашивать не стала. Есть револьвер, и слава Богу.

Снова глухой удар, а затем шорох, словно что-то тяжелое волокут по полу. В доме кто-то чужой, это ясно. Одри прямо в шерстяной рубашке, доставшейся ей в наследство от монахинь, осторожно, на цыпочках вышла из комнаты, а в это время из детской спальни напротив также крадучись вышла Лин Вей.