Жажда странствий

— А это прилично?

— Скажешь тоже! После того как она мне всю жизнь отравила, я буду траур соблюдать?! Так ты выйдешь за меня, Од?

— Как будто не знаешь!

— Когда?

Одри улыбнулась:

— Сейчас… завтра… на будущей неделе — когда скажешь, Они решили дождаться Джеймса и обвенчались на другой день после Рождества. День выдался морозный и солнечный.

Церемония прошла на высшем уровне. Прелестное платье Ви было немного великовато Одри, зато оно хорошо скрывало уже округлившийся живот.

— В ту ночь они впервые занимались любовью на законном основании; потом еще долго глядели на льющийся в окно лунный свет и радовались, что здесь не слышно грохота бомбежек.

— Ты останешься здесь до родов.

Что-то ей не понравилось в его тоне, и она резко вскинула голову.

— А ты?

— Я пока тоже. Но рано или поздно меня снова пошлют в Каир или еще куда-нибудь.

— Разве нельзя попросить отсрочки? Хотя бы на полгода.

— Посмотрим. Ты, главное, не волнуйся. — Чарли подсчитал, что ребенок родится как раз в конце его отпуска по ранению. Но дольше он тянуть не сможет и не будет.

— Кстати, как мы его назовем?

— Может быть, Эдвард, в честь моего деда?

— Неплохая мысль. И Энтони — в честь моего. Эдвард Энтони Паркер-Скотт.

— Эдвард Энтони Чарльз… — пробормотала она, засыпая.

Глава 42

Дни тянулись медленно, монотонно, хотя Одри еще никогда так хорошо себя не чувствовала. Чарльз быстро пошел на поправку; раз в неделю он показывался врачам в ближайшем военном госпитале, и те отмечали, что все идет как нельзя лучше.

Ребенок тоже развивался нормально. Одри «выросла» из всех своих платьев, и Чарли повез ее в Лондон, хотя и поддразнивал, что на такой размер одежду не шьют. Из Лондона они навезли подарков Молли и детям Готорнов. В отличие от Чарльза Молли надеялась, что ей подарят сестричку.

— Мамочка, а как она появится? Ее принесет фея и положит в саду?

— Да нет, не совсем… Нам с папой придется ехать в больницу… Знаешь, детка, ведь это может быть мальчик. Ему ты тоже будешь рада, правда?

— Да-а, — разочарованно протянула Молли. — А папа опять уедет на войну, после того как вы заберете из больницы ребеночка?

Одри обняла ее и кивнула:

— Да, радость моя. Как дядя Джеймс.

— А ты?

— Нет. Я останусь дома. С тобой и с малышом.

Молли просияла. Она спокойно переносила их отсутствие, но каждому ребенку хочется быть с родителями. Александра и Джеймс тоже скучают по отцу. Чарли изо всех сил старается заменить им Джеймса, катает на машине, даже дает маленькому Джеймсу подержать руль «шевроле», но ничто не могло сравниться с искрящейся детской радостью, когда Джеймс изредка наезжал домой.

Его отпустили на Пасху, и Вайолет устроила большую охоту за пасхальными яйцами. Дети как угорелые носились по дому, разыскивая яйца с написанными на них смешными пожеланиями и сюрпризами внутри. Поглядывая па Одри, которая была уже на седьмом месяце, Чарльз шутил, что в этом «яйце» содержится самый большой сюрприз. Он то и дело прикладывал руку или ухо к ее животу — послушать, шевелится ли ребенок.

— Ты уверена, что там не близнецы?

— Оставь свои шутки!

Живот и вправду был огромный. Джеймс несколько раз прошелся по этому поводу: какой скандал, медовый месяц не кончился, а жена уже в таком интересном положении.

Безоблачное счастье Одри немного омрачило письмо от Аннабел, сообщавшей, что ее муж погиб на Тихом океане. Одри уселась сочинять ей ответ, но две недели спустя поступило новое неожиданное известие: Аннабел опять вышла замуж, за морского офицера из Сан-Диего. Одри не могла опомниться, но Чарли запретил ей нервничать: в конце концов, сестры давно отдалились друг от друга, и пусть Аннабел живет как хочет. Ее новый муж уже ушел в плавание, а она с детьми вернулась в дом на Калифорния-стрит.

— Надо же, чтобы в одной семье выросли такие разные люди! — сокрушалась Одри, лежа рядом с Чарльзом на траве под раскидистым деревом.

Он посмотрел на ее вздымающийся горой живот, ласково провел ладонью по медно-рыжим густым волосам. Никогда еще Одри не казалась ему такой восхитительно-прекрасной и женственной.

Зазвонил телефон. Ви с лордом Готорном отправились по магазинам, дети с гувернанткой готовили наверху уроки, и Чарльз поспешил в дом снять трубку. Одри последовала за ним.

— Да… Да… Нет, это Чарльз Паркер-Скотт. Что ей передать? — Последовало молчание: он повернулся спиной к жене и понизил голос:

— Ошибки быть не может?.. И когда?. Понятно… Прошу вас, позвоните сразу же, как только что-нибудь выясните.

Повесив трубку, он не сразу решился взглянуть жене в глаза. Не хотелось ее огорчать, но разве такое скроешь?

— Чарли, что?! Джеймс, да?

— Да. Он пропал без вести после налета на Кельн. То ли убит, то ли взят в плен — они не знают. Обещали сразу же позвонить. Еще не все самолеты вернулись.

— Может быть, и он…

— Кто-то видел, как его самолет подбили.

— О Боже! — Она опустилась в кресло, держась за живот.

— Од, успокойся.

Он подал ей стакан воды, она взяла его трясущимися руками, отпила. Оба думали о Вайолет.