Жажда смерти

Большую часть утра Пол провел в компьютерном зале, скармливая цифры машине. Легче было заниматься делами такого рода, чем думать. Джек был не из тех, кто станет наводить тень на плетень – следовательно это не игрушки. Следовательно что-то случилось с Кэрол, и это озадачивало. Потому что Пол звонил и из Аризоны, и прошлым вечером, вроде все шло нормально: девушка нормально переносила лечение, и врачи намеревались выпустить ее через несколько недель...

Без десяти двенадцать Пол вошел в свой кабинет. Прозвучал зуммер: Тельма сообщила, что пришел мистер Крейцер.

В дверь заглянул Сэм; под усиками проглядывала узкая как прорезь для монет улыбка.

– Ну-с, и как твое величество переносило тамошнюю адскую жару?

– Отлично... отлично.

– Как насчет позавтракать? Мы с Биллом хотим пойти в кафешку и хватануть ливерной колбаски. Хочешь с нами?

– Боюсь, что никак. Сейчас должен подойти Джек.

– Что за черт, мы и его можем прихватить. Мы ничего против адвокатов не имеем.

– Нет, тут дело семейное. Как-нибудь в другой раз, попозже... Как Адель поживает?

– Нормально. Беспокоилась о тебе. Знаешь, она хотела извиниться перед тобой за тот вечер. Тебе было здорово не по себе – и это вполне понятно – и нам не следовало наезжать. Ну как, прощен?

– Да брось ты, Сэм. За что извиняться?

– Через две недели, отсчитывая с завтрашнего дня у нас пятнадцатилетний юбилей совместного проживания. Пятница, третьего. И мы хотим отметить его как следует. Никаких подарков, это отменяется. Просто приволоки самого себя. Договорились?

– Ну, что ж, пожалуй. Да. Конечно приду.

– Отлично, отлично. Запиши в календаре, чтобы не забыть. – Сэм взглянул на часы и поправил манжету. – Ну, ладно, пошел. Увидимся. – И ушел.

К двенадцати пятнадцати Пол не на шутку разнервничался. Он обвел в календаре день на который его пригласили Крейцеры, сходил, помыл руки, пришел обратно в кабинет, ожидая увидеть в нем Джека, обнаружил что комната пуста и уселся, вытащив револьвер.

Когда прозвучал сигнал интеркома, Пол быстренько кинул пистолет в карман и взглянул на распахнувшуюся дверь, в которой появился еле волочащий Джек – его лицо выражало крайнее беспокойство и замешательство, а уголки рта угрюмо обвисали. Он пнул ногой дверь, и она захлопнулась.

– Ну, в чем дело?

– Дай сесть. – Джек подошел к креслу и плюхнулся в него как боксер после пятнадцатого раунда валится на свой табурет. – Черт, какая жарища, как она...

– Джек, что с Кэрол?

– Все.

– Но ведь она поправлялась и довольно успешно...

– Не так уж успешно, па. Просто мне не хотелось беспокоить тебя понапрасну. Все эти междугородные переговоры... Поэтому я несколько приукрасил факты.

– Понятно.

– Послушай, давай только не ударяйся в амбиции. Пойми, ведь я вначале тоже считал, что все будет нормально. Зачем же доставлять тебе излишние беспокойство? Ты бы тотчас свернул свою работу, или еще того хуже – бросил бы все и примчался сюда. А ведь ты бы ничего не смог сделать, ничего... Врачи даже мне не позволяли две недели с ней видеться.

– Тогда у меня предложение, – процедил Пол сквозь зубы. – Давай найдем другого психиатра, потому что похоже, этому самому нужно подлечиться.

Джек покачал головой.

– Да нет, он хороший врач. Консультации проводили трое независимых экспертов. Их мнения в принципе совпали. Один из них запротестовал против инсулиновой терапии, но остальные пришли к мнению, что прописали бы тот же курс лечения, что и был предпринят. Это, па, вовсе не их вина. Просто ничего не поделать...

– О чем это ты?

– Па, они лечили ее гипнозом, дважды применяли инсулиновый шок, но все было напрасно. Она ни на что не реагировала. Каждый день она замыкалась в своей скорлупе все больше и больше. Тебе нужны технические детали? Пожалуйста. Я на протяжении стольких недель выслушивал их жаргон, что теперь могу свободно на нем изъясняться. Кататония. Приобретенное слабоумие. Пассивная шизофреническая паранойя. Они громоздят друг на дружку фрейдистские фразочки будто стену строят. А на нормальном языке звучит так: она столкнулась с опытом, который не смогла вынести и теперь старается укрыться от него внутри себя. Джек уткнул лицо в руки.

– Черт побери, па, теперь она ничего – как растение

Пол сидел, моргая, смотря на склоненную голову Джека. Он прекрасно знал, какой вопрос следуют задать и заставил себя это сделать.

– Что ж они собираются с ней сделать?

Джеку потребовалась на ответ целая вечность. Наконец он поднял лицо. Щеки его посерели, глаза замутились.

– Им нужно, чтобы я подписал бумаги, на помещение ее в психлечебницу.

Это был удар. Кожа на голове съежилась. Джек продолжал:

– Мне предстоит принимать решение, но я хочу с тобой посоветоваться.

– Неужели нет никакой альтернативы?

Джек широко развел руки и беспомощно уронил их вниз.

– А что случится, если ты не подпишешь эти бумаги?

– Думаю, что ничего. Все равно ее оставят в больнице. Вскоре иссякнут деньги по страховому полису. А когда они кончатся – Кэрол вышвырнут на улицу. – Голова Джека ритмически покачивалась взад-вперед, взад-вперед: он был в полном смятении. Потрясен. – Па, она даже не может есть самостоятельно.