Жажда расплаты

— Располагайтесь, друзья, — радушно пригласила она всех. — Выпейте кофе, поешьте печенье, Нина Ивановна купила в кафетерии, что было. И да, я, разумеется, обманула ее с этим посланием. Но вы, как я услышала за дверью, меня разоблачили. И тут разоблачили. Гордитесь, люди, вы способны вычислить и уличить во всех преступлениях своего единственного и самого коварного врага. Так получилось, что это беременная женщина средних лет с хроническими недугами. Но вы пришли, как я поняла, сюда именно с такой целью — узнать, какую подлянку я теперь приготовила каждому из вас. Ведь вы так трогательно, так по-детски наивно доверяли мне свои маленькие паскудные секреты, роняя слезы и сопли на мою грудь. И вы теперь боитесь, что я начну вас примазывать к своим страшным преступлениям. Так вот. Успокойтесь. Вы здесь как люди, которых я буду помнить только по пленительным минутам дружбы и поддержки. По результатам соединения наших умов, способностей и желаний сделать мир точнее и яснее.

— Минутку, — произнес Бородянский. — А можно я уже пойду? Как-то нет охоты тратить время еще и на такую байду. Сейчас она еще слезу пустит от умиления и любви к нам, которые, оказывается, ее поддерживали. Да пусть у меня рука отсохнет, если я ею когда-то с тобой здоровался, Виноградова.

— Ожидаемая реакция, — ровно отреагировала Виноградова. — Но не уходи, Коля. А я согласна с тем, что мне отказало чувство меры, точнее, я переоценила границы ваших примитивных представлений обо всем. А ведь именно на них я строила все отношения с так называемым коллективом. Но сейчас будет интереснее. И раз я хочу сказать это вам, значит, у меня нет аудитории важнее. Вы ведь были свидетелями моей любви. Да, речь именно о любви. И только о ней. Она тут вспыхнула, я в ней сгорала, мой пепел топтали, а любовь опять и опять возрождалась.

Люди заинтересованно прислушались. Кто с ироническим видом, кто со сдержанным гневом, но начало обещало неожиданное продолжение.

Виноградова продолжила:

— Дело в том, что вы все ничего не знаете о любви. Вы принимаете за нее что-то совсем противоположное. Вы думаете: если человек вам подчиняется, стелется, глотает любую обиду и оскорбление, значит, любит. На самом деле такой человек не просто не любит, это и не совсем человек. Я полюбила на потеху всем вам самого красивого и благородного мужичину, какого довелось увидеть. Я подарила вам столько приятных минут, когда вы наслаждались зрелищем моих унижений и страданий. Самый благородный мужчина так деликатно вытирал о меня сапоги, так был уверен в моей вечной признательности за такую честь. Ведь я не благородная и не красивая, мне такое внимание и не снилось. А настоящая любовь — она в силе и стойкости. Я решила провести своего возлюбленного через все испытания, которые покажут, насколько слаб он сам, насколько ничтожны люди, которым он отдавал свои чувства, за которых брался отвечать, хотел их оберегать. Особенно от меня. Он даже не знал, от чего именно нужно оберегать свою надменную курицу-жену и эту безмозглую Мальвину, которая осталась в живых по случайности. Она не заслужила жизни и любви. А он, мой Влад, пройдя все испытания, оценил бы смысл и масштаб настоящей силы любви. Он на такое способен. Я бы ради этого ничего и никого не пожалела.

Виноградова перевела дыхание. И тут от двери к ее столу шагнул Владислав Нестеров, худой, бледный, в темных очках и черном костюме, красивый, как всегда. Он подошел к Юлии, посмотрел на нее, но обратился к Кольцову:

— Сергей и ребята, выведите, пожалуйста, Дашу из этой западни. От этого оратора несуществующего пола можно ожидать только подлости и преступления. К ней нельзя поворачиваться спиной. Лицом тем более. А тебе, Юлия Виноградова, я скажу лишь одно, как профессионал профессионалу: ты провалила и свою прощальную гастроль. Убийца потому и убийца, что он бездарен во всем остальном. Во всем, что относится к жизни. Но твои уроки я все же усвоил. Это касается силы чувств. Твоих чувств. Я презираю тебя в такой степени, какая была для меня невозможна ни от рождения, ни по жизни.

Эпилог

Никому не было легко, но все постарались заново научиться твердо ступать по земле. Для этого многим пришлось долго носить над собой невидимый зонт для защиты от черного облака под названием «Юлия», которое в любой момент могло пролиться ядовитым дождем.