Жажда мести

Лена с Волгиным, прихватив с собой ротвейлера, выбрались из «охотничьей квартиры» часов в одиннадцать, желая пройти по пути, по которому Волгина преследовала милиция. Они по дороге посидели в кафе, пообедали. Волгин то и дело записывал в книжечку приходящие ему в голову мысли. В одном из частных ларьков купили детские подгузники – на будущее. Часов в двенадцать дня стал накрапывать дождь. Они решили переждать его под навесом одного из домов на Шмиттовском проезде.

– У тебя вон сединка появилась, – сказала она, рассматривая его. Он молча смотрел как накрапывал дождь.

Часа в два Лена почувствовала усталость, дождь не прекращался, а наоборот, усиливался. Волгин поймал такси. Как только выехали на улицу Горького, дождь прекратился и уж был виден дом Лены. Они проскочили мимо металлических ларьков Бориса, не доезжая дома, свернули направо, однако Лена заметила толпу людей, собравшихся возле ее дома со стороны улицы. Но не придала этому значения.

Вот и знакомая арка, а вон и сам подъезд. Им навстречу из лифта выскочил торопливой походкой какой-то мужчина в сером плаще, шляпе, надвинутой на глаза. Лица она не приметила. Мужчина, подняв плечи, с засунутыми в карманы руками, прошел мимо, напряженно глядя вперед. На него рыкнул Родик, и Лена дернула ошейник.

– Ты видел его глаза, больной, что ли? – спросила Лона, когда они сели в лифт. – Ротвейлера испугался, что ли?

Они поднялись на лифте наверх, и им предстала жуткая картина жестокой расправы, при виде которой у Лены случился припадок. Она кричала: «Дедушка-дедушка! Миленький мой дедушка!». В распахнутое окно Волгин увидел толпу людей вокруг лежавшего навзничь на асфальте старика в распахнутом халате. Вне всякого сомнения, это был старый маршал. Жизнь из него вылетела еще до того, как он упал на асфальт.

Когда Лена пришла в себя, следственная группа Главного управления МВД вынесла уже трупы, и только следователь продолжал записывать какие-то подробности.

Когда следователь ушел, Лена достала из-под подушки деда именной его пистолет, собрала все «сберегательные книжки» и драгоценности, зная, что сюда теперь часто будут приезжать следователи, милиционеры и могут унести плохо лежавшее. В сейф она заперла дорогие вещи, медали и ордена деда, письма, записки и дневники. Она решила отомстить немедленно.

– Вова, ты понял, кого мы встретили? – спросила она сквозь слезы. – То был полковник Свинцов! Он – убийца! Недаром Родик на него рыкнул! Он все понял раньше нас. Ведь пока доехали, он ни на кого не рыкнул ни разу. Я ему отомщу! Убийца! Гад!

– Лена, тебе нельзя волноваться, – Волгин понимал, как трудно ей принимать решение и что она не отступится от задуманного.

– Дерьмо вонючее будет гулять на свободе, а меня, извини, так дедушка не учил. Раз и – полный вперед! Вот как он учил. Как они вошли сюда? Мы с ним договаривались, только Маня знала условные звонки! Заводи машину и поехали. Я здесь не могу находиться.

Волгин молча отправился в гараж, который находился недалеко, и довольно быстро завел «Волгу». Он посмотрел на часы – было девять часов вечера, когда они с Леной и собакой поехали на Каретную улицу.

Минут через пятнадцать они подъехали к дому на Каретной. Остановились напротив подъезда, стали ждать. Волгин принес минеральной воды. Через час Волгин отправился посмотреть на окна квартиры Свинцова. Окна не светились. Выходило, Свинцов, как Лена и говорила, не приходил домой. Расчет Лены был до удивления прост – старый, опытный убийца никогда не вернется сразу в свое логово, так как логика ему подскажет, что возвращаться домой после убийства опасно. А вот выждать, отлежаться, как то делают матерые звери, убийцы, залечь на дно – это да! «Но когда он уходил на свое кровавое дело, – рассуждала Лена, – он брал как можно меньше, чтобы быть налегке: не взял сигареты, если курил, не взял денег достаточно, ему захочется переодеться, чтобы его не узнали. Даже бритвенный прибор он мог не взять, свои любимые вещи».

Одним словом, она убедила Волгина, что Свинцов должен появиться ночью.

Их молочного цвета «Волга» стояла среди других автомобилей и не очень выделялась. Лена вздремнула, а когда проснулась, была полночь.

– Так и будем дежурить? – спросил Волгин. Она не ответила, вся сосредоточившись на подъезде. Прошел еще час, еще полчаса. Ротвейлер Родик поскуливал. Время катилось медленно. На лестничных площадках подъезда светились плафоны. Было пустынно. Накрапывал дождик.