Жажда любви

— Мне не сообщили об этом, — повторил он слишком громко, потому что нервное возбуждение мешало ему регулировать голос.

— Я вижу… но ваш отец сказал мне… — Сара не докончила; что-то мешало ей сказать этому человеку откровенно, что она думала, что он ее ждет.

Она смутно сознавала, что произошло какое-то недоразумение и что ей надо уходить.

Она встала.

Жюльен удержал ее за руку. Это было его первое прикосновение.

— Что сказал вам мой отец? Когда вы его видели?

— Он посетил меня в Латрез. После того как я вам телеграфировала…

— Я не получал никакой телеграммы.

— Это и видно, — с горечью сказала Сара. — Мне пора, — добавила она решительно.

Она боялась только одного, как бы не расплакаться. Ей казалось, что она говорит не с Жюльеном, а с его двойником, что она сама только двойник той женщины, которую он некогда так безумно любил.

«Да», «нет», отрывистые фразы, односложные ответы — все это было так нереально!

Она направилась к двери, но Жюльен снова загородил ей дорогу.

— Нет, нет, раз уж вы пришли, я не отпущу вас так скоро!

Он смеялся и не выпускал ее руку.

— Несомненно, все это какое-то чертовское недоразумение, новые штучки моего старого хрыча-папаши! Но почему бы нам не воспользоваться приятной минутой, которую дарит нам случай? Вы чертовски хорошо сделали, что приехали ко мне.

Самодовольный, наглый смех не прекращался.

Саре хотелось кричать, хотелось каким-нибудь способом освободиться от ощущения оскорбительной неловкости.

Она пришла сюда — после всего того, что было, после целого года страданий — в надежде встретить человека, ради которого она вынесла все эти страдания и мысль о котором только и поддерживала в ней бодрость духа, и вот перед ней кто-то совершенно чужой, с другим выражением лица и изменившимся голосом.

Она бессильно опустилась на шелковые подушки дивана. Жюльен придвинулся к ней ближе, обнял ее и поцеловал в маленькую нежную ямочку на шее под отворотами тяжелого манто.

Его голова склонилась к ней на грудь, как много раз склонялась в далеком прошлом.

— Нас нет, мы умерли, — беззвучно прошептала Сара, — все это сон, Жюльен.

Он повернул к ней свое возбужденное покрасневшее лицо.

— Нет, — запротестовал он, — не похоже на сон, дорогая! И я живой, и вы живая! Разве вы не чувствуете моей близости?

Он прижался к ней еще крепче.

— Я не знаю, зачем вы здесь, но вы здесь, и с меня этого довольно. Было время, когда я проклинал тот час, когда встретился с вами. Теперь я его больше не проклинаю, — он хрипло засмеялся, — хотя многое и изменилось с тех пор. Я оказался не тем, за кого вы меня считали, вы — не такой, какой я представлял вас себе. Значит, мы квиты. Когда я увидел вас в первый раз, у меня были очень превратные представления о женщинах; с тех пор я многому научился, особенно здесь, в экзотической атмосфере Африки, где так легко разобраться в женщинах тому, кто им нравится.

Он прижался щекой к ее щеке; от него сильно пахло вином.

— Красавица, — прошептал он, — я не встречал подобной вам…

Сара отпрянула назад, как от удара; его низкое поведение давало ей силы уйти; она высвободилась из его объятий и стояла теперь перед ним оскорбленная, с разбитым сердцем, но в полном самообладании.

Жюльен повалился на кушетку; его глаза были полузакрыты, глупая и вместе с тем злая улыбка застыла на его губах.

— Я не встречал подобной вам женщины… — снова забормотал он, и при звуке этого голоса, дрожавшего от чувственного возбуждения, Сару охватил прилив такого бешенства, на которое редко бывают способны люди ее характера.

— А я никогда не встречала мужчины, который пал бы так низко, как вы, — прошептала она, — никогда, слышите? И только подумать, что из-за вас погиб Шарль Кэртон, а я год высидела в тюрьме, из-за вас, из-за такого человека…

Она беззвучно засмеялась, страдая от этого смеха и смеясь только для того, чтобы не разрыдаться.

Спешить на это свидание, после всего того, что было, после всех мучений и горя, спешить в объятия своего возлюбленного — и найти его в таком состоянии!

Она чувствовала себя оскорбленной до глубины души.

Как жаждала она прикосновения этих властных сильных рук, опора которых казалась ей спасением от всех бед, верной защитой от превратностей судьбы…

И вот теперь он держал ее в своих объятиях, и она не испытывала ничего, кроме гнева, недоверия и отчаяния.

Эти губы, которые некогда прижимались к ее губам, которые шептали ей дивные слова любви, которым она разрешала прикасаться к своей шее в том интимном поцелуе, который освещается только, только истинной любовью, возвышающей даже страсть, эти губы только что нанесли ей своим поцелуем неизгладимое оскорбление. Она машинально поднесла руку к шее, словно хотела стереть следы этого поцелуя.

Жюльен следил за ней с недовольным видом.

Он не успел напиться как следует к моменту прихода Сары; потрясение, которое вызвало в его душе ее появление, временно отрезвило его, но теперь, находясь под гипнозом ее красоты, он внезапно перешел от игривого к опасному чувственному возбуждению.