Жажда любви

Он сразу почувствовал, что в маленькой комнате, обитой темными панелями, была враждебная атмосфера.

Жюльен снял шляпу и свои шоферские перчатки для катанья в автомобиле.

Толстый Анатоль Колен громко спросил его:

— Хорошо провели время?

Он всегда говорил с легким презрительным оттенком, что считал необходимой принадлежностью своей властной натуры.

— Очень хорошо, благодарю, — ответил Жюльен.

Он прошел в свою маленькую туалетную комнату, достал из стенного шкафчика ящик с сигарами и предложил сначала Колену, а потом своему отцу.

Оба отказались. Жюльен выбрал для себя сигару, закурил и ждал, чтобы они заговорили.

Колен, бросив на него быстрый взгляд, выпятил свои толстые губы и, с трудом поднявшись в своем кожаном кресле, проговорил:

— Я пришел относительно дела Вервье. Вы не можете изменить даты?

— Дело не в этом, — быстро возразил Жюльен, — а только… — он сделал жест руками, — я не могу принять этого предписания.

Колен насмешливо засмеялся.

— Вернее, вы не хотите, а?

— Я не могу.

— Вам, значит, все равно, если мы проиграем дело, если де Волль побьет нас?

— Есть много других, кроме меня, — спокойно заметил Жюльен.

— Короче говоря, вы не хотите помочь нам?

— Боюсь, что не могу.

На мгновение он подумал о том, что неделю тому назад Сара просила его поехать в этот день с нею на скачки, и он обещал ей это.

Колен взял в конце концов сигару. Он переложил ее из одного угла рта в другой некрасивым движением языка, и его толстое лицо сделалось еще более грубым от этого.

— Мы знаем, что это означает, — сказал он, презрительно усмехаясь. — Вы, конечно, отправитесь?..

— Прекратите! — остановил его жестом Жюльен…

Колен на мгновение умолк, а затем разразился:

— Как будто это неизвестно всем и каждому! Но, мой дорогой юноша, мы все были молоды когда-то, мы все понимаем, только все должно быть в свое время, а вы, по-видимому, это забываете. Это ошибка, за которую вам, может быть, придется расплачиваться всю свою жизнь. Идите, конечно, своей дорогой, но, ради Бога, не преступайте нормальных границ. Не губите своей карьеры из-за любви, как бы ни была мила эта леди. Этого не должно быть, не должно быть, мой дорогой юноша! Только безумцы поэты так поступают.

Он хрипло захохотал. Веселое настроение вернулось к нему под влиянием его собственной мудрости.

— Вы уже потеряли пару лет теперь за эти несколько месяцев. Вы не провели больше ни одного дела после дела Луваля весной. Ведь вы знаете, Жюльен, что ни один человек, даже если он находится на самой вершине, не может удержаться, если он будет отказываться от работы, и ослабеет. Нет, дружок, вы можете мне поверить: ни один человек, кто бы он ни был и какова бы ни была его репутация, не может считать себя незаменимым. Подумайте о моих словах. Если нет незаменимого мужчины, то уж конечно нет незаменимой женщины…

Он замолчал и стоя оглядывал Жюльена с высоты своего огромного роста, держа сигару в своих крепких зубах и засунув один большой палец в карманчик жилета. Но так как Жюльен не отвечал, то он сделал последнюю попытку.

— Итак, вы все-таки не хотите, голубчик? Ни за что?..

— Нет, — решительно ответил Жюльен.

Он проводил Колена, после того как тот дружески простился с его отцом, и затем снова вернулся в маленькую темную комнату.

— Мне надо только проглядеть пару бумаг, и тогда мы можем поехать домой. Автомобиль со мной, — сказал он отцу.

Старик кивнул головой.

— Когда тебе будет угодно.

Через десять минут они уже спустились с лестницы.

— Мне кажется, надвигается гроза, — заметил Жюльен с легкой улыбкой, садясь на место шофера.

— Я уверен, что это не заставит тебя нарушить условленное свидание на этот вечер, — возразил отец, не будучи в состоянии сдержать свою досаду.

Лицо Жюльена омрачилось.

— Я никуда не собираюсь сегодня вечером, — коротко ответил он.

— То дело, которое ты так внезапно бросил сегодня, было решено не в пользу твоего клиента, — едко заметил отец.

— Я прочел резолюцию в вечерней газете, — ответил Жюльен.

— Думаю, можно спросить, была ли у тебя такая настоятельная необходимость внезапно уйти и бросить несчастных людей, дело которых ты взялся провести.

Жюльен ничего не ответил и только крепче сжал руль автомобиля.

Он предвидел предстоящую борьбу и не надеялся избежать ее, но он не испытывал никакого враждебного чувства к своему отцу, а только холодную решимость сохранить свою внутреннюю святыню, свою любовь, от всякого посягательства на нее, хотя даже теперь он еще не мог формулировать причины своего преклонения перед Сарой, искреннего и глубоко серьезного. Сара была его первой любовью; ни одна женщина, кроме нее, не привлекала его даже отдаленным образом, и по необъяснимой причине Сара всецело овладела им.