Жажда чуда

Секунду помедлив, Мона поднялась вслед за ней по лестнице. Софи лежала на кровати, заливаясь горькими слезами.

– Я ненавижу папу, – зло вымолвила она. – Ну почему он не может понять меня?!

– Отец считает, что делает все ради твоего же блага. – Сев рядом, Мона погладила девушку по плечу. – Он знает многое, о чем ты даже не подозреваешь. И не хочет, чтобы ты страдала.

«Отец изо всех сил старается помочь тебе, любовь моя», вспомнила Мона слова своей матери.

– Я люблю Эвана, – продолжала плакать Софи. – Я хочу выйти за него замуж и всю жизнь быть с ним.

«Я люблю Найджела… И буду вечно любить его…» Прошлое напомнило о себе, и слова, когда-то в приливе страсти сказанные Моной, рикошетом ударили по ней!

– Милая моя, тебе всего шестнадцать, а Эван еще мальчишка. Через несколько лет вы станете совершенно другими людьми. И ты понятия не имеешь, что будешь тогда чувствовать.

– Вы это говорите, лишь чтобы остановить меня. Но сами же сказали, что у меня есть право самой принимать решения.

– В том, что касается твоей карьеры, но не замужества.

– Ох, а я-то надеялась, что хоть вы меня понимаете. Вы сами вышли замуж в моем возрасте…

– Вот поэтому и не хочу, чтобы ты, подобно мне, исковеркала собственную жизнь. Я сделала ужасную ошибку. Самую большую в жизни.

– Но у вас хватило смелости следовать велению своего сердца, – всхлипнула Софи. – Поэтому я восхищаюсь вами.

Вздохнув, Мона опустила голову и тихо сказала:

– Это была не смелость, а глупость. Единственная радость, которую принес брак, – это Лорна. Все остальное было сплошным кошмаром.

– Но мы с Эваном совершенно другие, – пустила Софи в ход довод, старый как мир.

– Может, и так, но все же вам надо немного помедлить с решением. И не стоит расстраивать отца. Ради него – остынь и поразмысли.

– Он не имеет права требовать, чтобы я вернула кольцо.

Мона посмотрела на сверкающее на пальце Софи колечко – прелестное украшение с бриллиантиками и рубинами – и, поразившись, подумала, что оно должно стоить не меньше тысячи долларов. Вот на что потратил деньги братец.

– Если ты в самом деле любишь Эвана, – решила быть откровенной Мона, – то не захочешь ставить его в затруднительное положение. Чтобы купить тебе это украшение, он влез в серьезные долги, и ему будет очень нелегко отдавать их.

Софи потрясенно уставилась на нее.

– Об этом я и не подумала.

– Так что верни его. Не из-за упреков отца, а ради Эвана.

– Но мы же помолвлены.

– Дело не в кольце, а в том, что у вас в сердце. Если ты любишь Эвана, то сможешь дождаться, пока он получит диплом и встанет на ноги. Ты же не хочешь погубить его будущую карьеру?

– Конечно нет. Мы вовсе не собирались завтра же пожениться, о чем я и сказала бы папе, если бы он не стал вести себя как диктатор.

– Не обижайся на него. Помни, что время на твоей стороне…

Когда Мона спустилась вниз, Арни хмуро посмотрел на нее.

– Софи вернет Эвану кольцо при первой же встрече, – сообщила Мона.

– Моя дочь никогда больше не увидит этого шалопая, – как ножом отрезал Арни. – Ты сама передашь ему кольцо и скажешь, что с так называемой помолвкой покончено.

Мона с трудом набрала в грудь воздуха.

– Софи не согласится разорвать помолвку. Она возвращает кольцо Эвану ради него же самого, только потому, что знает: он сейчас не может себе позволить делать такие подарки. Кроме того, она готова ждать, пока он не закончит учебу. Так что ничего ты не добился, дорогой воспитатель!

– Ничего?..

– Если бы ты дал Софи возможность высказаться, она бы объяснила тебе, что отнюдь не собирается немедленно вступать в брак. И ты не сможешь помешать им встречаться. Они слишком молоды, это их первое увлечение, так что скорее всего все их замыслы постигнет естественная кончина.

Гарленд продолжал буравить Мону мрачным взглядом, и у нее болезненно сжалось сердце.

– Значит, ты советуешь мне смириться? – холодно спросил он.

– Да, так будет лучше всего.

– Что же мне смотреть, как моя дочь, словно лунатик, прямой дорогой движется к пропасти?..

– Дай им время, и этот брак никогда не состоится. И никакая пропасть Софи не ждет – если только своим отношением ты сам не подтолкнешь ее.

– Спасать девчонку от необдуманных шагов – это значит давить на нее?

– Все зависит от того, как ты будешь это делать, – назидательно произнесла Мона. – И давай сегодня больше не будем затрагивать эту тему. Она слишком опасна.

Арни поднялся с дивана и стал мерить шагами комнату.

– Мона, как долго, по-твоему, мы сможем молчать о том, что делается с этими детьми? А вдруг они наделают глупостей?

– Не знаю. Я надеялась, что все наладится, но, похоже, мешает твое упрямство. Ты согласен?

Арни уклонился от ответа и, помолчав, сказал:

– Я знаю, о чем вы с Софи говорили.

– Ах, какие мы проницательные!

– Я поднялся наверх и случайно услышал, как она сказала, что у тебя хватило смелости следовать велению своего сердца. За что и восхищается тобой.

– А я ответила, что то была не смелость, а глупость, – парировала Мона. – Этого ты не слышал? Или просто не хотел?

– Нет. Я не привык подслушивать и ушел.

– Я сказала ей, что мой брак был самой большой ошибкой в жизни!