Жажда

Данил так резко остановился, что я не совладала с телом, не успела затормозить и впечаталась со всего размаху в его твердую спину.

— Нет, мы идем в хижину.

— Но там не мой дом! — решила поддразнить его я, обижено потирая ушибленный лоб.

И что за дурацкая привычка дергать тигра за усы? И ведь не моя привычка… Никогда на неприятности раньше не нарывалась… А в присутствии Данила, будто черт вечно путает, так и хочется… вывести Потрошителя из себя и посмотреть, что будет…

Ой, что будет…

— Твой дом там, где я, Марта! — взревел Данил и черты его лица снова поплыли, превращаясь в звериную маску. От громкого рыка птицы шумно взметнулись с веток. — Ты поняла меня?!

Не сказать, чтобы я больше его боялась. Даже в этой странной, дикой форме. Реакция, которую я встретила после побега, вселила уверенность, что Данил не причинит мне зла или боли. По крайней мере, не смертельной. Ну, подумаешь, укусит еще несколько раз. Идиотская прихоть, конечно, но фетиши, как говорила Ларка, не выбирают. Так что подобное я смогу стерпеть. Ведь стерпела же садистские наклонности Сергея? И чтобы не ждало меня здесь — вытерплю. Только бы выждать подходящий момент и выбраться на волю, к людям, домой. К маме. К Машке.

Потрошитель был зол, как черт. Но отчего-то я прекрасно понимала, что эта сильная эмоция была направлена совсем не на меня, а скорее на самого себя или даже Макса.

Желание злить Данила, как появилось из ниоткуда, так и пропало. Даже в ярости, он мне нравился. А эти чувства были неприемлемы, поэтому лучшим выходом казалось отгородиться стеной равнодушия, чем разбрасываться эмоциями, сближаясь. Но идти вслепую и действовать, следуя роли, что для меня приготовил Потрошитель — я не собиралась. Приняв твердое решение, получить все необходимые ответы, пришлось изменить тактику:

— Знаешь, я ведь могла бы с тобой спорить до посинения. Но не буду.

Данил удивленно выгнул бровь, окидывая меня скептическим взглядом.

— И с чего такая разительная перемена?

— Просто устала, — пожаловалась, подернув плечами.

Данил продолжил путь, но теперь мы шли в комфортном для меня темпе. В полном молчании. Не знаю, сколько это продолжалось, потеряла счет времени, только привычная усталость уже вновь сковала мышцы и я споткнулась, неловко взмахивая руками. Быстрота реакции Потрошителя завораживала. Он придержал меня за талию, нахмурившись:

— Действительно устала?

Я кивнула, удивляясь искреннему изумлению, что прозвучало в этом простом вопросе.

— Знаешь ли не каждый день меня превращают не пойми во что!

Данил устало потер переносицу:

— Твое тело уже должно было восстановить все силы. Жажда — эта пик нашей активности, когда сила бурлит внутри, как лава. Усталость — совершенно не то чувство, что ты должна испытывать. — Мрачно проговорил он. — Но, видимо, с твоим превращением все идет не так, как я привык. Прости.

Настала моя очередь изумляться. Жадно всматриваясь в лицо одногруппника, на котором сейчас, казалось, отобразились усталость и печаль, еле слышно выдохнула:

— За что ты извиняешься?

— За то, что тебе приходится терпеть неудобства от превращения. Если бы знал, как их избежать, то давно помог бы.

— Не надо было вообще меня кусать! Ты всегда во время секса тянешь зубы к чужим шеям?

Данил поморщился:

— Я не мог по-другому! Да и выбор был невелик: либо убить тебя, либо пометить, как свою и начать процесс обращения.

— То есть ты еще и пометил меня, как собака понравившееся дерево? — я попыталась выдернуть руку и освободиться от прикосновений Потрошителя, но он мне не позволил. — И скольким ты сделал такие отметки? Может, у нас в универе все ходят с отпечатком твоих зубов, как с бегущей строкой на лбу: «Идиотка!»?

Злость поднималась из глубин естества так молниеносно и стремительно, будто лава при извержении вулкана. Я совершенно не могла контролировать собственные чувства. Хотелось драться, кусаться, вопить и сеять смертоносные разрушения всюду, куда только смогу дотянуться.

— Ты первая на кого я заявил права, — Данил остался на удивление спокоен и совершенно не реагировал на мои провокации. Это подстегивало еще больше. — И единственная. До тебя никого не было и после тебя никого не будет.

— Ах, скажите, пожалуйста! — яд сочился из каждой моей фразы. — Сейчас, по-твоему, я должна испытать гордость, что оказалась такой особенной? Или может, ножки тебе облобызать, за оказанную честь?

— Успокойся, Марта. Это говоришь не ты, а эмоции, что идут внахлест из-за обращения. Просто дыши.

— Перестань мне приказывать! — взвилась я.

Визг получился столь непривычно громким и несвойственным обычной мне, что, казалось, разнесся по округе. Не удивлюсь, если его слышно было и на другом конце острова.

— Это нормально, что ты злишься. Но сейчас, правда, не время. Мы должны провести сегодня обряд, а до этого тебе необходимо набраться сил. Поэтому давай не будем тратить зря время на пустые разговоры. Ты и так еще слишком слаба.

Данил говорил спокойно и размеренно, точно пытался втюхать какую-то вселенскую истину непонятливому ребенку. И чем спокойнее он был, тем сильнее заводилась от ярости я.